на сырьевые товары снижаются быстрее, чем на промышленные, поскольку с ростом доходов населения спрос на промышленные товары растёт значительно больше. Поэтому торговля развивающихся стран с развитыми всегда со временем становится всё более невыгодной, закрепляя отставание. Из-за малого объёма внутреннего рынка издержки промпроизводства выше, в результате собственная промышленность не может конкурировать по цене с импортом и умирает не родившись. Импорт приходится давить пошлинами, что дико бесит торговую прослойку, не давая ей создавать капиталы, и раздражает элиты, потому что предметы престижного потребления тоже импортные, а значит, пошлины их удорожают. В общем непопулярный шаг, но неизбежный.

— А почему Багратия более развита?

— Море, — пояснил Фред. — У Меровии нет удобного выхода к морю, только на севере, где порты замерзают. Багратия — морская держава, а что даёт море?

— Что?

— Колонии, друг мой. Колонии. Это и дешёвая рабочая сила в агросекторе, в виде завозимых рабов, и рынок сбыта промтоваров, и источник сырья, а главное — механизм формирования инвестиционных капиталов у торгового сословия. Поэтому Перидор в такой заднице и поэтому ему нужны мы. Честно ему эту гонку не выиграть.

* * *

— Мой паладин!

— Моя принцесса!

— Я ждала вас, граф Михаил Док.

— Я вспоминал о вас, принцесса Катрин.

— Я очень, очень вас ждала. Вы мне были так нужны! Вы… — и девочка, забыв о протоколе, бежит ко мне.

Я подхватываю её и осторожно обнимаю, стараясь не помять пышное платье.

— Катька! — восхищается Нагма. — Какая ты здоровенная выросла! А какая красивая!

— Графиня Нагма Док Морикарская! — приветствует её Катрин. — Я рада видеть вас снова.

При этом она не отпускает меня, обняв изо всех сил, поэтому официальность приветствия несколько смазана. Нагма окончательно портит пафос момента, обняв нас обоих сразу.

— Обалдеть, какая ты! — дочь крутит перед собой десятилетнюю девочку, прекрасную, как черноволосый ангел. — Ну просто вот офигеть совсем.

— Круто? — припоминает полузабытое слово принцесса.

— Отвал башки! Мне надо привыкнуть к тому, что ты такая большая. Блин, до меня только дошло, ты наконец-то доросла до аниме! Ну, держись, у меня его прорва!

— Это мультики? — уточняет принцесса.

— Это самые лучшие на свете мультики! Ух, жду не дождусь тебе показать!

— Мой паладин, — Катрин подходит ко мне и смотрит снизу вверх очень серьёзно.

— Да, моя принцесса.

— Верны ли вы нашим обетам?

— Э… — немного теряюсь я, не вполне понимая, что она имеет в виду. — Каким именно?

— Назвав дамой сердца, вы обязались любить меня. Я люблю вас, граф Михаил Док, а вы?

— Я люблю вас, моя принцесса, — сказал я как можно серьёзнее.

И достал из кармана платок, который она повязала мне на руку неделю назад. Пять лет назад.

— А я тебя просто обожаю, Катька! Уи-и-и! — обрушилась на неё затискивающим белокурым торнадо Нагма. — Блин, я же тебе привезла подарки! Пошли скорее, ты обалдеешь! Ы-ы-ы! Как же круто, что ты нас не забыла!

И посмотрела на меня этак торжествующе. Ну да, проспорил. Факт. Не ожидал. Странно это, если вдуматься — пятилетние дети даже родителей забывают через год-два, если их разлучить. А тут такая привязанность…

— Я ещё не придумала, чего от тебя хочу, — сообщила задумчиво Нагма. — Но желание за тобой! Помни!

— Но не наглеть!

— Не буду, — вздохнула она. — Честное графинское. Как странно, что Катька уже совсем большая, да? Я знала, что так будет, и всё равно обалдела.

— Да, к такому сложно привыкнуть.

— А какая красотка!

— Она и в пять была красивой девочкой.

— В пять она была… Ну, такая куколка, ми-ми-ми, но не всерьёз. А сегодня у меня прям аж дыхание перехватило.

— Десять лет — ангельский возраст, — сказал я. — Даже не слишком привлекательные внешне люди в десятилетнем возрасте чаще всего очаровательны. Впрочем, её мать, Криатна, красивая женщина, да и Перидор вполне видный мужчина, скорее всего, принцесса вырастет симпатичной барышней.

— Я хочу её рисовать!

— Теконис запретил.

— Подумаешь, он и в прошлый раз запретил, а я рисовала! И ничего не случилось. Зато у меня есть её портреты в пять лет! Я просто ему не покажу, вот и всё.

— Мне кажется, колбаса, к Теконису стоит прислушаться. Он, конечно, странный тип, но определённо знает о твоём таланте больше, чем я.

— И чем я, — вздохнула Нагма, — и ничего толком не рассказывает. Вот прям бери и верь ему на слово, агась. Если портреты этого противного мальчишки, Биринта, это такие… как он там назвал?

— Контрольные точки. Типа сохранений в игре. Не спрашивай, я сам не понимаю.

— Вот, они. То почему Катькины не годятся?

— Без понятия, колбаса.

— Сам колбаса.

* * *

— Граф Михаил Док, — сказала фрейлина, — вас желает видеть императрица.

Обращение по титулу меня слегка вымораживает. Особенно когда слышишь его не от юной принцессы, для которой это игра, а от вот такой дамы при исполнении. Внезапно понимаешь, что для них это всё зверски всерьёз. А я даже графства своего ещё не видел.

— Перидор не знает об этом разговоре, — предупредила меня Криатна, выставив фрейлину. — И, хотя в нём нет ничего тайного, я бы хотела, чтобы так и оставалось. Мой муж не поддерживает моих опасений и даже смеётся над ними, он рациональный человек. Но я женщина, мне позволены маленькие слабости.

— Внимательно слушаю вас, Ваше Величество. Извините за неподобающий вид, портной уже снял мерку, но мой здешний гардероб ещё пуст.

— Да, ваши наряды ужасны, но я понимаю, что у вас так принято. Неважно. Я хочу поговорить с вами о Катрин.

— То, что она выбрала меня паладином, — смутился я, — поверьте, это была её идея, а мне было неловко отказать ребёнку… Это ничего не значит…

— Я не об этом, — остановила меня жестом Криатна. — Дети часто играют в рыцарские отношения. Я и сама в её возрасте… Впрочем, не буду отвлекаться, хотя имейте в виду — для неё это сейчас значит очень много. Постарайтесь ей подыграть — вам это ничего не стоит, вы тут ненадолго, а разочарование в любви останется у неё на всю жизнь.