мобильник и тихо проговорил:

— Держи. Это твой. Номера забита только два. Мой и Лёнькин.

Суржиков удивленно уставился на приятеля:

— Это что?

Олег приглушенно фыркнул:

— Телефон, блин. Богданов попросил между вами скрытую связь организовать. Забыл что ли?

Геннадий приоткрыл рот понимающе задрал подбородок вверх:

— А-а-а. Понял.

Олег продолжил скрытно нашептывать:

— Прячь, прячь! Не свети им! Да и еще. Не звони по нему кроме нас никому. Не получится.

Суржиков сунул мобильник в карман. А Олег продолжил:

— Ну а теперь о деле. Предлагаю скооперироваться и майнить биткоины на пару. У меня на работе намечается модернизация парка вычислительной техники. Могу под шумок организовать списание компьютеров по остаточной цене. Нам собственно для дела нужны только видеокарты. Естественно это обойдется дешевле, чем весь компьютер. Разместим всю эту лабуду у тебя на даче. Расходы на электричество пополам. Что скажешь?

Геннадий обескураженно замотал головой:

— Погоди, погоди. Это что ли дело на пару лимонов?

Олег довольный собой улыбнулся:

— Ну да. Врубился? По рукам?

Геннадий озадаченно выдохнул воздух:

— Погоди, погоди. Не торопи. Это надо все хорошо обсосать. Я так сразу не готов лезть головой в омут.

Олег высокомерно скривил губы:

— Не вопрос. Если есть сомнения, давай вместе обсосем. И Лёньку привлечем для пользы дела.

Он поморщился:

— Только торопится надо. У нас уже идет инвентаризация, списание считай уже на носу. Мне тогда надо поспешить с бумагами по обоснованию выгод и организацией коммерческих предложений сторонним организациям.

Геннадий наморщил лоб:

— На вскидку в какие расходы это выльется?

Олег склонился ближе к Геннадию и уверенно забормотал

— Ну считай каждая видеокарта обойдется за 5 десять процентов от реальной цены.

Геннадий недовольно наклонил голову набок:

— Не сипети Олег. Тут обстоятельно разбираться надо. Что за оборудование, подойдет оно или нет. А то пролетим с тобой как фанера над Парижем. Замяли пока для ясности. Одно могу сказать. Это нормальная тема для обсуждения.

Геннадий смущенно замялся:

— Слушай Олег, а еще одним аппаратом для скрытой связи можно разжиться?

Олег озадаченно уставился на свой стакан и пожал плечами:

— Ну бери мой, я на работе другим разживусь.

Снова за решеткой

Остаток дня Ревиаль провел за решеткой в полицейском участке. Сначала он просто сидел в обезьяннике, потом инспектор допрашивал его и составлял протокол. Затем ему предъявили обвинение в умышленном убийстве. Морис пытался возражать, упирая на то, что он даже не прикасался к ножу. В ответ на это ему устроили очную ставку с якобы свидетелями, которые, на самом деле, были теми самыми малолетними отморозками, которые напали на рыжего мальчишку. Наконец к Морису допустили адвоката, который сообщил, что в силу независимых свидетельских показаний, действия Мориса квалифицируются, как деликт с применением правомерной защиты и Мориса отпускают на все четыре стороны. Убирая бумаги в портфель, адвокат бесцветным голосом сообщил, что у входа в участок собралась возбужденная толпа арабов. Ревиаль огорченно бросил:

— Времена. Даже у входа в полицейский участок не могут обеспечить безопасность граждан Франции.

Адвокат щелкнул замком портфеля:

— Странно слышать упреки в адрес правоохранительных органов от их бывшего коллеги осужденного за служебные правонарушения.

Морис потерял дар речи.

Мандраж. Кто за кем охотится?

Леонид Михайлович сидел на своем рабочем месте и с нетерпением ждал звонка Геннадия. Прошло несколько дней, после встречи в чебуречной. Эксперимент по выяснению, кто тайком посещает квартиру Богданова в его отсутствии, был в полном разгаре. Леонид Михайлович как бы случайно перекрыл обзор не только одной но и второй скрытой камеры установленной неизвестными в его квартире. Но исправлять эти недостатки никто не спешил. Предполагая, самое невероятное, Леонид Михайлович по вечерам проверял с помощью аппаратуры не произошли ли изменения местоположения скрытых видеокамер. Нет, все оставалсь по-прежнему. Складывалось впечатление, что для тех, кто за ним следил, камеры либо были вторичным инструментом слежки, а не основным средством добывания информации. Как бы резервным инструментом, которым пользовались от случая к случаю. Либо они уже сыграли свою роль и надобность в них навсегда отпала, Эта неопределенность нервировала Богданова, и отвлекала от работы над новым проектом, который они затеяли с Суриковым. Если это выявленный шпионский канал резервный, то должен быть и основной. Расчеты и чертежи, которыми они обменивались, приходилось делать подальше от мест? где были выявлены скрытые видеокамеры.

Глоток свободы по пути в Вальхаллу

Когда Ревиаль вышел из полицейского участка на него стала угрожающе надвигаться группа людей арабской внешности. Они агрессивно размахивали руками и что-то выкрикивали на своем языке. Морис остановился, оценивая сложившуюся ситуацию, и свои шансы в предстоящей драке. Перспективы нового конфликта не вселяли оптимизма, но как ни странно не вызывали у него отчаяния и страха.

Он как будто преодолел некий психологический барьер, за которым страх терял полностью значение. Ревиаль криво усмехнулся своим мыслям:

— Наверное это не самое плохое завершение жизненного пути. Смерть в бою все же лучше, чем бессмысленное прозябание на пособие по безработице. Орать, как викинги «Один», я конечно не буду. Да и меча у меня с собой нет, чтобы с ним отравиться в Вальхаллу. Наплевать! Я и голыми руками доставлю массу неприятностей своим противникам. А тогда уж пусть судят меня, если останусь живой.

Морис почти реально ощути внутри себя гладко отполированный стержень и готовность к активному и прагматичному бою. Он вдохнул воздух и вдруг почувствовал запах озона. Это было неожиданно после спертого и вонючего воздуха обезьянника. В обессиленного ожиданием Мориса свежесть воздуха влила так недостающую ему бодрость. Мышцы налились силой и твердостью. Ноздри заходили хищными волнами. В его голове зазвучали начальные аккорды мелодии «Путь в Вальхаллу» Вагнера. В глазах слегка потемнело, Но затемнение плавно расползлось и сменилось радужными отсветами. Надвигавшиеся на него люди внезапно остановились, как будто уперлись в невидимую стену. Ревиаль двинулся им навстречу, шагая в такт звучавшей в его голове мелодии. Толпа в нерешительности слегка отступила. Теперь над ней висели не клочья разнузданной агрессия, а сумбур и смятение. Передний ряд судорожно пыталась спинами протиснутся в задние ряды. Середина толпы застыла в замешательстве, только задние ряды напирали и клубились бессмысленной турбулентностью. Морис медленно наступал, толпа отступала. В первом ряду кто-то споткнулся, упал и на