придуриваться и выдрючиваться. Что-ты, ей богу, как маленький. Богданов его решительно перебил:

— Сам ты, как маленький. Топай давай на кухню. Тебе штрафная положена.

Леонид семенил за Геннадием подталкивая его в спину. После очередного толчка Суржиков ввалился на кухню и наигранно улыбнулся:

— Какие люди. Привет Саня, сколько лет сколько зим.

Волков настороженно воззрился на Геннадия, и но вставать со своего места не спешил:

— Здравствуй Гена. Ну чего ты? Какие зимы, недавно же в чебуречной виделись.

Геннадий плюхнулся на кухонную табуретку:

— А верно, верно. Недавно виделись. А вот про баню ты совсем забыл. Ой забыл. Нехорошо. Так зарастешь грязью, поры закроются, жизнь тошной станет. Да и по прогнозам твоим все соскучились.

Волков выглядел миролюбиво настроенным:

— А что Серега Медников вас уже прогнозами не балует?

Суржиков наморщил лоб:

— Медников? Почует своими измышлениями, когда народ не возражает. Только они у него пресные и маловразумительные.

Вмешался Богданов:

— Хорош выпендриваться. Чего как не родные. Саня наливай. Ах да. Сейчас я Генке стопарик организую.

Волков налил коньяк по стопкам и поднял глаза:

— Ну за ваш тау-квадрат.

Суржиков почесал затылок и милостиво согласился:

— За тау-квадрат, так за тау-квадрат.

Он опрокинул содержимое стопки в рот, легонько поморщился, поискал глазами, чем можно закусить и поинтересовался:

— Что за тау-квадрат такой?

Волков взмахнул вилкой и пояснил:

— Это Медников вас так с Леонидом окрестил. О подробностях я не в курсе. Но думаю, это он так выразил свой восторг и восхищение относительно вашего тандема.

Генка понимающе кивнул головой продолжая закусывать:

— Хохму эту я уже слышал как-то. Значит ее Серега придумал. Тогда понятно. У него все с эдаким заковырками, вывертами и прибамбасами. Ты-то как поживал все это время? О тебе-то вообще ни слуху ни духу не было.

Волков наклонил голову к плечу и передернул бровями:

— Да нормально жил. Я пока тебя не было Лёньке уже все рассказал. Извини Гена, по второму разу рассказывать не хочется. Как нибудь в другой раз расскажу. Одно скажу, потому что все равно спросишь. Путеводную звезду я продал. Теперь это все в прошлом. Можете отдохнуть теперь и от моих прогнозов, а не только от Серегиных.

Суржиков подвинул свою пустую стопку к центру стола:

— Да уж, да уж. Задолбал нас твой сайт дурацкими сообщениями?

Волков добродушно усмехнулся:

— Ну почему сразу дурацкими? В конечном итоге эти сообщения вас стимулировали, мотивировали на успешные свершения и подвиги. Вы добились успеха. Разве этого мало?

Суржиков неприязненно поморщился:

— Какие свершения, какие успехи? Я тебя умоляю.

Александр, наполняя стопки, аргументировал:

— Ну а триггерная социализация, Черногория. Грант. Это что не успехи? А анализатор запахов?

Геннадий недовольно скосился через плечо на Волкова:

— Грант, к твоему сведению, накрылся медным тазом.

Александр поспешно возразил:

— Я в курсе, и об этом я вас тоже предупреждал, в своих посланиях.

Суржиков недовольно забурчал:

— Предупреждал он. Ты бы лучше нагадал, чтобы грант у Леньки не уплыл. Предупреждал он.

Волков скорчил виноватую мину. Геннадий с сожалением посмотрел на Богданова:

— Наш Лёня конечно тоже хорош. Он конечно хоть везунчик, но, с завидным постоянством умудряется вляпаться в какое нибудь дерьмо, которое остальные люди без труда обходят.

Волков встряхнул головой:

— А это неотъемлемые друг от друга вещи. Остальные ведь с таким же успехом обходят удачу, которая достается Лене. Природе необходим баланс.

Суржиков саркастически хмыкнул:

— А вот не скажи мне Саня. Если мы такие талантливые, то почему списке Форбс наши фамилии не наблюдаются.

Александр скривил рот и хмыкнул:

— Шаблон общественного сознания. Успех это деньги. А это всего лишь сыр в мышеловке. Деньги в ней и есть универсальный сыр. А вот мышеловка…

Волков сделал паузу:

— Мышеловка очень изощренная. Многоходовая. Пардон, многокамерная мышеловка. В каждой последующей камере сыра больше, чем в предыдущей.

Суржиков недовольно поморщился:

— Не надо! Не стоит нам разжевывать расхожие банальности. Типа, капитал с собой в гроб не возьмешь. Но есть и иная точка зрения. Жизнь продолжается в потомстве. И для этого каждый предпринимает доступные усилия и средства чтобы продолжить свой род.

Волков согласно кивал головой в такт слов Геннадия:

— Вот именно. Ключевое слово — доступные.

Волков взял со стола яблоко и покрутил его в руке демонстрируя своим собеседникам:

— Вот вам природный аналог представителей списка Форбс. Чем больше питательной мякоти в плоде, тем с большей вероятностью содержащиеся в нем семена дадут всходы. Либо сама мякоть превратится в питательный субстрат, либо превратится в этот субстрат пройдя через чей-то желудок. При этом заметим семена защищены тоненькой кожурой, в точности, как беспечные наследники капиталов.

Он положил яблоко на стол и взял в руки сливу:

— В этом варианте мы имеем несколько иную картину. Питательный запас значительно меньше чем в яблоке, зато в наличии крепкая скорлупа. Да что я распинаюсь! Вы и сами найдете в многообразии природы различные способы сохранения и передачи генетического материала.

Богданов виновато поморщился:

— Что-то вас понесло в какие-то дебри. Что без этого уже не можем? Может просто расслабимся, выпьем, как в былые времена.

Суржиков с готовностью согласился:

— Я лично не против.

В голосе Волкова прозвучали нотки сожаления:

— Хорошо. Давайте просто посидим молчком. На какую тему будем интеллектуально молчать?

Богданов скривил рот:

— Ну не утрируй. Я просто предложил обойтись без взаимных подколок и ерничания.

Суржиков иронично улыбнулся и весело хмыкнул:

— И то верно. Чего это мы на Леню окрысились. Лёня то, да Леня сё.

Геннадий наткнул на вилку кусочек ветчины и отправил себе в рот:

— Предлагаю поговорить о чем нибудь нейтральном. Ну скажем, о перспективах будущего. Саня же у нас эксперт в этом деле. Это нам здорово повезло, что ты Ленчика решил навестить.

Богданов поморщился:

— Ну я же сказал, давайте без подколок.

Геннадий удивленно округлил глаза:

— Какие подколки? Никаких подколок.

Ему с готовностью вторил Волков:

— Да все нормально, Лень. Не переживай.

Неожиданно Суржиков сделал виноватую физиономию и положил ладонь на запястье Александра:

— Ты это Сань. Ты меня прости, что я тогда в чебуречной этот скандал затеял.