– Курьерская служба по доставке цветов! – четко отбарабанил Верблюд и ухмыльнулся. Еще ни одна девица не смогла устоять перед такой причиной. Ни одна! Какие там телеграммы? Чушь на постном масле, которой давно никто не верит. А вот цветочки обожает каждая баба, и каждая надеется, что их прислал ее мужик.

– А от кого цветы? – недоверчиво поинтересовалась Капитолина, отпихивая нетерпеливую Пирогову.

– Это от него! От него! – прыгала рядом от радости Оля.

– Высокий красивый холостяк не подписался, – заявил Верблюд, оглянулся и подмигнул товарищам. Беспроигрышный вариант.

– Это он! Это он холостяк! – продолжала прыгать Пирогова.

– Слишком подозрительно, – задумалась Капитолина. – Почему он не мог сам тебе принести цветы?

– Я бы на вашем месте, – сказал Паша Птицын, – не открывал незнакомым людям!

– Но они же принесли от него цветы! – воскликнула Оля, щелкнула замком и наткнулась на ствол пистолета.

– Допрыгалась, – вздохнула Капитолина и внезапно замерла в ужасе. В одном из грабителей она узнала своего нового знакомого, вместе с которым вела слежку в сквере. – И ты, Брут?!

– Я Слон, – хмыкнул он и схватил Капу за руки.

– Не тронь! – набросился на Слона Пашка Птицын и тут же схлопотал удар в челюсть.

– Господа, – удивленно спросила Оля, выхватывая из рук шефа букет, – вы что, бандиты?!

– Ага, – довольно хмыкнул шеф и принялся связывать ей руки бельевой веревкой.

Та же участь ожидала Капитолину. Бесчувственного Птицына связали на полу.

– Мой храбрый воробей! – сказала Капа, глядя на него, и пустила предательскую слезу.

– Господа бандиты! – взывала к их совести Ольга. – У нас же ничего нет! Ни гашиша, ни марихуаны, честное слово.

– А где лежит миллиончик? – Слон покрутил пистолет на пальце, уставившись в Олино лицо. – Кого из вас мама всегда учила говорить правду?

– У меня были хорошие учителя! – с пафосом заявила Ольга и повернулась к Верблюду.

– Пирогова?! – обомлел шеф, в изумлении севший на брачную корзину. – Это ты?

– Владимир Владимирович?! – обомлела Оля, узнав в предводителе банды своего бывшего учителя математики.

Верблюд наморщил лоб и представил девочку с двумя торчащими в разные стороны косичками.

– Это ты, Пирогова, моя лучшая ученица, отличница?! Что ты делаешь в этой квартире?

– Между прочим, – с вызовом бросила Капитолина, – она здесь живет!

– Семенова?! – Шеф достал платок и принялся тереть вспотевший лоб. – Теперь вас придется убрать. А я-то сеял в вас разумное, доброе, вечное!

– Очень хорошо посеяли, Владимир Владимирович, – заявила Капитолина. – Совесть у Пироговой дала удивительные всходы. Если бы не вы, то мы уже валялись бы на пляже в Малибу.

– А, – тоскливо произнес шеф, – значит, денежки все же есть. Давайте, ребятки, – обратился он к Слону с Бегемотом, – вытрясите из них тайну.

– Как вы могли докатиться до такого, вы же замечательный педагог! – закричала Оля.

– Да? Замечательный педагог? – с издевкой повторил Верблюд. – Ты знаешь, Пирогова, сколько платят замечательным педагогам? А я не хочу жить на одну зарплату!

– Владимир Владимирович, подумайте! – взмолилась Оля. – Вам же придется жить за казенный счет!

– Чур меня от твоих прогнозов, Пирогова, – отмахнулся шеф. – Лучше скажи по-хорошему, где спрятала деньги. Некогда мне возиться с тобой и твоей группой поддержки. У меня билеты взяты на самолет до… кхе, кхе. Давай, признавайся, лучшая ученица, не подведи своего учителя.

– Ни за что вам не скажу, где в этой квартире лежит валюта! – решительно сказала Оля и отвернулась от еще не пойманного преступника.

– Зря, зря, – пробормотал тот. – А ты, Семенова, чем меня порадуешь?

– Ничем, – буркнула Капа, всхлипывая.

– Только без слез, – скривился шеф. – Терпеть не могу женские слезы. Но придется вас помучить.

Шеф сдержал слово. Бандиты погрузили подруг и пришедшего в себя Павла поперек дивана, а сами сели напротив и принялись играть в карты. Мучение заключалось в том, чтобы не позволить пленникам справить естественные потребности в специально предназначенном для этого месте. Это был изощренный план Верблюда. В планировании он был мастак. Это вам не пытки утюгом, которые можно легко перетерпеть, это гораздо круче. Ни одна девица, по мнению бывшего учителя, не сможет пережить такой позор.

Первой заворочалась Капитолина: она горько пожалела, что выпила две кружки чая. В отчаянии Капа посмотрела на подругу, та повела подбородком и зажмурилась.

– Мама дорогая! – крикнула Капа и зарыдала.

– Не смей! – перепугался шеф. – Жидкость должна выливаться из другого места.

– А! – сообразила Капитолина и зарыдала еще горше, толкая в бок подругу и друга.

– Ни за что! – сказал Птицын, но выдавил из себя скупую мужскую слезу.

– Ой-ей-ей-е-е-шеньки! – заплакала Оля.

И в эту самую минуту раздался звонок в дверь.

Бандиты выжидающе притихли. Следом за звонком в дверь принялись стучать, сначала тихо и интеллигентно, затем громко и требовательно.

– Это вернулся мой жених! – с вызовом заявила Оля. – Сейчас он вам всем покажет!

– А что у него есть? – встрепенулся Бегемот и пошел к двери.

– Это мы ему сейчас покажем, – хмыкнул шеф и достал из кармана газовый баллончик.

Всякому товару – свой покупатель. Даже самые залежалые и просроченные порой разбирают, невзирая на срок годности, а обращая внимание лишь на их низкую цену. Шеф приобрел баллончик на распродаже, но не предполагал, что тот подведет самым глупым образом.

Рвавшийся в квартиру мужчина был солидной комплекции, что могло представлять для бандитов некоторые трудности. Поэтому для пущей уверенности шеф открыл дверь и пшикнул газовым баллончиком в лицо Бессонову. Тот принялся ругаться и тереть глаза кулаками.

Слон отвел непонимающего гостя в комнату и усадил на диван.

– Ленечка! – прошептала Оля, догадываясь, каким образом пострадал ее жених.

– Жжет очень, – пожаловался Бессонов, не открывая глаз.

– То ли еще будет! – сглазил вернувшийся шеф и выставил боевое оружие.

Резьба у уцененного товара слетела, и в комнату ворвалась струя перечного газа.

– Жжет, жжет! – забегали по квартире преступники, прикрывая лица руками.

– Что здесь происходит? – поинтересовался Бессонов, сумевший добраться до вазы с цветами и выливший воду из нее себе на голову. – Кто эти люди? Почему вы связаны?!

Капитолина рыдала от едкого газа, уткнувшись в Птицына. Его глаза тоже дико слезились. Бессонов кинулся к Ольге и принялся освобождать ее от веревок, обливаясь при этом потоком слез, затем освободил Павла.