не вымолвив ни слова, выскочила из пиццерии. Не обратив на этот демарш особого внимания, я потащился для продолжения трудовой повинности. Но на пороге меня встретила медсестра и сообщила, что на сегодня план графа И. изменился и я совершенно свободен.

С тех пор как отрезало… Меня перестали замечать и приглашать к обеду, отношения становились с каждым днем все более натянутыми. Запахло тем, что нужного свидетельства я не получу. Расстроенный и не понимающий, что случилось, я позвонил своему другу в Штутгарт, где он, в прошлом врач-психиатр, трудился интерном. Коллега внимательно выслушал меня и стал задавать наводящие вопросы, сводившиеся к тому, что дурного могло быть сделано мною в этот роковой день. Перебрав десятки вариантов от «давал советы врачу или задавал глупые вопросы» до «не ущипнул ли дружески жену графа или бонну детей за ягодицу», друг обескураженно сказал, что подумает на досуге и перезвонит с советом, как помочь моему горю. Через день по телефону опять начались расспросы «бывшего советского психиатра»: что ел, где сидел, с кем разговаривал во время еды, что читал? И когда я сказал, что читал газету «Бильд», с другого конца провода я услышал знакомое слова на букву «м», имеющее отношение к моей персональной характеристике. Ларчик открывался просто. Я ужасно скомпрометировал доктора Ингельхайма и его практику тем, что прилюдно среди его знакомых и пациентов читал «Бильд», газету типа «Московского комсомольца». Таким не место за семейным столом респектабельного врача с солидной репутацией!

Через несколько дней, когда стало невмоготу, неожиданно, на три недели раньше срока, мне было выдано свидетельство и в устной форме сказано, чтобы я задумался над своим поведением в общественных местах и выбором литературы.

Вот такая история о ментальности на тернистом и карьерном пути на немецкой земле.

Ее светлость княгиня Татьяна Илларионовна Меттерних

У меня неожиданно закончился бензин, до заправки оставалось километров пять, а от места моей работы, кабинета доктора Ингельхайма, было километра полтора. Автобан, протянувшийся узкой змейкой между виноградниками и рекой, в августе четыре часа пополудни был полупустым. На лампочку, горевшую на панели ярким красным светом, смотреть было поздно. С трудом выкатив автомобиль на обочину и вызвав АDAC – помощь на дорогах, я поставил знак «внимание» и, разложив свежий «Огонек» на капоте видавшего виды «мерседеса», принялся читать. Не прошло и десяти минут тоскливого ожидания, как раздался негромкий шум тормозов и впереди меня, метрах в семидесяти, включив аварийные габаритные лампы, остановился ярко-красный кабриолет с открытым верхом. В мою сторону направлялась высокая, подчеркнуто элегантно одетая дама в белоснежном платке. На вид ей было лет шестьдесят. «Могу ли я чем-нибудь быть полезна?» – по-немецки спросила она, приветливо улыбаясь. Мой ответ «Спасибо, помощь вызвана» не вполне удовлетворил ее. Сообщив, что аварийный знак выставлен не по правилам, а именно слишком близко от автомобиля, она, посмотрев на журнал, неожиданно спросила: «Надеюсь, вы не только читаете, но и говорите по-русски? Я думаю, вы тот самый врач из Москвы, стажирующийся у моего друга доктора Ингельхайма. Он несколько дней назад рассказывал мне о вас после заседания попечительского совета музыкального фестиваля в Рейнгау». У меня, наверное, на лице было написано еще что-то кроме удивления, поэтому, когда я подтвердил, что «Да, да, я врач!», она продолжила: «Приезжайте ко мне в замок через три дня к 18 часам. В рамках фортепьянной программы будет концерт пианиста Виктора Майзенберга, нашего с вами соотечественника. Меня зовут Татьяна, Татьяна Васильчикова-Меттерних».

Княгиня Меттерних, Евгений Табачников на приеме в ратуше Франкфурта

Так начались мои дружеские отношения, растянувшиеся более чем на десять лет, с очаровательной женщиной и меценаткой Татьяной фон Меттерних-Виннебург, написавшей за свою долгую жизнь 15 книг, в том числе «Женщина с пятью паспортами. Повесть об удивительной судьбе», к изданию которой в России я имел отношение. Среди этих книг и мемуары, и путевые записки, и акварельные рисунки в виде путевых записок, и книга об автомобильных путешествиях с мужем.

Журналист Виталий Мелик-Карамов, написавший о ней статью для журнала «Огонек» и сделавший фильм, так начинает свой рассказ:

«Мой московский приятель Евгений Табачников, ныне житель Франкфурта, сказал: “Я знаю, тебе это будет интересно, я договорился о встрече с княжной Васильчиковой, она же княгиня Меттерних”. Через полчаса колеса жениного “мерседеса” хрустели по гравию внутреннего двора большого поместья или маленького дворца. Нас провели в гостиную первого этажа. Вошла хозяйка. Очень высокая, худая, царственная.

Я спросил: “Татьяна Илларионовна, вы читали “Манифест коммунистической партии?” Там есть такие строчки: “Все силы старой Европы объединились для священной травли этого призрака: папа и царь, Меттерних и Гизо…”

– Канцлер Австро-Венгерской империи – прадед моего покойного мужа, – ответила Татьяна Илларионовна и, показав на кресло с рыжей обивкой сношенной кожи, сказала: – А это его любимое кресло».

Несколько слов о необыкновенной биографии этой замечательной женщины.

Княжна родилась в Петрограде в первый день 1915 года в семье члена IV Государственной думы князя Иллариона Сергеевича Васильчикова и Лидии Леонидовны, урожденной княжны Вяземской, и была женой последнего князя Меттерних-Виннебурга.

Вместе с сестрой Мисси (также мемуаристкой) училась в Сен-Жерменан-Ле. В сентябре 1941 года, выйдя замуж, поселилась в усадьбе Кёнигсварт на западе Чехословакии. После изгнания судетских немцев супруги переехали в Рейнгау, где ими был восстановлен из руин замок Йоханнисберг.

На основе местных виноградников ими было создано популярное игристое вино «Князь Меттерних». В 1978 году княгиня Меттерних вступила в орден святого Лазаря, взявшись представлять его интересы на территории Германии. В 1987 году поддержала инициативу создания музыкального фестиваля «Рейнгау», предоставив помещения замка Йоханнисберг для концертов.

Татьяна Илларионовна постоянно приглашала нашу семью на концерты и светские мероприятия. Как-то я рассказал ей об удивительном художнике Дмитрии Алексееве и показал выполненные им портреты. Ей немедленно захотелось пригласить его в Германию и заказать ему свой портрет. Не прошло и нескольких месяцев, как Дима прилетел во Франкфурт. Они с княгиней понравились друг другу, и начались сеансы, во время которых она рассказывала художнику о замке, его восстановлении, встречах, проходивших в его стенах.

– Недавно приезжал наш немецкий президент Херцог. Пили наше шампанское. Я сказала: «Меттерних был очень умным человеком и всегда повторял, что в политике нельзя забывать два фактора: историю и географию. Они никогда не меняются. Россия – шестая часть суши, и пренебрегать ее историей тоже нельзя». Вот так я сказала нашему президенту.

Портрет произвел на нее самое положительное впечатление и занял почетное место в галерее замка.

Вообще,