Впрочем, после первой же стычки с налетчиками – мусульманами, пришедшими через перевал из-за Иордана, – вопросов о лидерстве больше не возникало. Под руководством арденнского рыцаря братья не только не понесли потерь, но и разгромили наголову в несколько раз превосходящего по численности противника, а таким успехом не могли похвалиться в последнее время и лучшие военачальники Заморья. Благодаря своей славе Робер, по личной просьбе архиепископа, за полмарки в неделю взялся обучать военному делу принятых в ополчение горожан, а в ответ на требование ректора «сдавать выручку в казну» поглядел на него так, что тот более никаких претензий ни ему, ни Жаку не предъявлял. Этих денег им хватило для того, чтобы снять в городском предместье полдома у вдовы рыбака. Вдова оказалась молодой, симпатичной и любвеобильной, чем достославный рыцарь не преминул воспользоваться в первую же ночь «расквартирования вне пределов части».

На третий день жизни в казарме Робер, ничего не объясняя приятелю, молча отвел его на задний двор. Критически осмотрев Жака, он отмерил у него шнурком расстояние от плеча до кончиков пальцев, добавил две ладони на ручку и вырубил из сосновой доски деревянный меч.

– Меня посадили на коня в четыре года, – сказал он «конному сержанту», – и с этого же возраста начали учить воинскому искусству. Поэтому тебе достичь моего мастерства вряд ли удастся. Но сержанта я из тебя сделаю, да такого, что всем этим толстопузым бургерам сможешь показать, где лобстеры зимуют. Теперь слушай и запоминай, повторять не буду. Главное в пешем бою – правильная стойка. Если нарвешься на опытного рыцаря или сержанта с длинным мечом и он захочет тебя убить, то ты ничего сделать не сможешь. А вот от горожанина, ополченца и сарацина, если немного поучишься, вполне защитишься. Разбегись и прыгни. Понятно? Толчковая – правая. Значит, давай становись, как скажу. Опора на правую ногу, левая вперед, корпус чуть наклони, но так, чтобы опорной оставалась правая. Щитом закройся так, чтобы он не мешал двигаться руке. Встал? – Робер сильно толкнул Жака, и тот грохнулся на землю. – Как овца на льду! Стойка должна быть мягкой и пружинистой.

Потерзав Жака с полчаса, он наконец добился от него некоего подобия «правильной боевой стойки».

– Ладно, это будешь отрабатывать сам, каждый день. Теперь – движения. Левая нога – щита, правая – нога меча. В строю нога щита ходит только полшага вперед-назад, а нога меча – полшага вправо-назад и обратно. Ноги должны быть все время на ширине плеч – ни сводить и уж ни в коем случае ни перекрещивать их нельзя ни при каких обстоятельствах. Если же бьешься в поединке, то двигаться нужно активнее. Как только стойку разучишь, будешь отрабатывать повороты. Турнирной чепухой заниматься не будем. Выучишь у меня четыре удара.

– Всего четыре? – изумился Жак.

– Не «всего четыре» – а целых четыре, штафирка! – рявкнул, раздухарившись, Робер. Роль наставника ему чрезвычайно импонировала. – Да многие воины годами руку ставят и удары оттачивают. У доброго рыцаря средней выучки всего пятнадцать-шестнадцать приемов, у меня – более тридцати – это если с конными и пешими. Л тебе на полгода и четырех за глаза. Для того чтобы остаться в живых, этого достаточно. Учить будем самое простое и надежное – средняя защита-переход в верхний замах – боковой удар. Все хитрости объясню только тогда, когда ты научишься правильно бить, прежде чем подумать… Отбиваешь удар щитом, – показывал Робер, – затем удар верхнебоковой, с шагом вперед. Правильный замах определяет силу и точность удара. К моменту когда клинок коснется противника, нога меча должна быть твердо уперта в землю. Меч, кисть, локоть, рука, плечо – должны работать слаженно. А корпус – постоянно балансировать, чтобы в нужный момент вложиться в удар. Бить только выше локтя и в основание шеи, это у пехотинца самые незащищенные места.

Меч летал в руке у рыцаря. Объяснения были доходчивы, и все было понятно и легко до тех самых пор, пока Жак не попробовал принять стойку и нанести «верхнебоковой» улар самостоятельно…

Все последующие дни для него превратились в ад. Де Мерлан гонял приятеля до седьмого пота, пока не добился от него вполне приемлемых результатов. Ко дню Преображения Господня Жак уже спокойно перерубал двухдюймовую доску – этого было вполне достаточно, чтобы оставить противника без головы, руки или ноги.

– Отбил-ударил, отбил-ударил – это не для тебя, – говорил Робер. – Выдохнешься быстро, да и того, как противник открывается, ты все равно увидеть не сможешь, тут опыт нужен. Поэтому ежели в пешем бою – отбивай удары, береги силы и жди, когда он зазевается настолько, что даже ты это поймешь. Вот тогда и бей не задумываясь.

Уроки, которые преподал Жаку Робер, сразу же дали о себе знать. В первой же стычке с сарацинами конные сержанты, у которых на крупах сидели арбалетчики, отбив атаку, без труда загнали арабских налетчиков в ущелье. Там арбалетчики перестреляли коней и после этого спешенных мусульман посекли мечами, словно чучела на учебном поле. Бывший виллан, сам себе удивляясь, одним и тем же простым, но хорошо отработанным ударом отправил к Аллаху одного за другим сразу троих бандитов, чем заслужил молчаливое признание всех братьев отряда.

Жак подошел к колодцу, набрал в ведро воды и стал с удовольствием умываться. Из хозяйской половины дома появился уже одетый Робер. Усы рыцаря горделиво топорщились, а деловитый и в то же время чрезвычайно самодовольный взгляд свидетельствовал о том, что он вполне удовлетворен своей нынешней жизнью. Теперь на его сюрко, явно недавно отстиранном, вместо красного креста пилигрима красовался герб братства святого Андрея, вышитый умелой и заботливой рукой.

– Я на Ветре поскачу сразу к воротам, – обратился он к Жаку, – а ты не спеши, позавтракай, возьми Бургиньона и отправляйся в казармы. Там выберешь семерых копейщиков и двух конных сержантов, свободных от службы. С ними отправишься в каменоломню. Мастер Григ тамошнему раису расчет за камень повезет, так нужно его сопроводить, чтобы грабежу кто не учинил…

– Робер-бек! Робер-бек! – раздался голос из комнаты.

В дверях появилась миловидная женщина и начала что-то быстро говорить по-арабски, одновременно протягивая Узелок с лепешками и молочный кувшин. Рыцарь, поднаторевший в местных наречиях, сердито отбивался, но узелок все же взял.

Хозяйка дома, Хафиза, вдова ливанского рыбака-маронита, дождалась, пока рыцарь вскочит в седло, и перекрестила его по своему обычаю – не ладонью, а двумя перстами. Затем, привлеченная шумом, она заглянула в соседний двор, увидела, чем там занимаются ишаки, густо покраснела, спрятала лицо за платком и мигом растворилась в глубине дома.

Жак вытерся чистым полотенцем, оделся и отправился под навес, где его уже ожидал горячий лаваш, жирный овечий сыр, кувшин оранжада и глиняное блюдо, полное соленых оливок. Завершив завтрак, бывший виллан надел снаряжение, оседлал Бургиньона и выехал со двора. Конь недовольно косился на окончательно проникшихся важностью своей миссии ишаков и возмущенно храпел. За четыре месяца службы в качестве конного сержанта Жак, конечно, не стал лихим наездником, но научился вполне уверенно держаться в седле. Дав коню немного размяться, он заставил жеребца сменить аллюр и перейти с шага на крупную рысь, а выйдя на тракт, потянул поводья и направился в сторону главных ворот, рядом с которыми находились городские казармы.