— Это родственник волка.

— Вы их приручаете?

— Они приручают нас, — улыбнулся Бодолф. — Давным-давно они вышли к нашим предкам и сказали: «Если вы будете нас кормить, мы будем на вас работать и коротать с вами темные ночи».

Еще Абрам узнал, что народ Бодолфа поклоняется северному оленю, который не только дает им пищу и шкуру, но также дает жизнь.

Этих великолепных животных, красивых, с длинношерстным темным мехом, белой опушкой и замечательными, похожими на деревья, рогами, держали в большом загоне, где они свободно паслись. Абрам дивился тому, как люди смогли приручить таких животных, но еще больше он был изумлен, когда увидел, что олениха позволяет себя доить.

Бодолф рассказал ему про те времена, когда его предки охотились на северных оленей во льдах, и как однажды один человек оторвался от остальных охотников. И когда он лежал в снегу, замерзший, голодный и умирающий, перед ним вдруг возникла олениха, которая легла рядом с ним и стала согревать его своим мощным туловищем, а потом позволила ему напиться своего молока. И когда олениха кормила этого человека своим молоком, спасая его от голодной смерти, она сказала ему: «Не преследуйте нас и не охотьтесь на нас. Заберите с собой лишь некоторых из нас, и мы будем давать вам пищу и тепло. Только дайте моим стадам пастись на воле». Так они отловили несколько самок и привели их домой. Какое-то время они давали им молоко, а потом тот самый предок увидел сон, в котором ему явилась олениха и снова говорила с ним: «Вы не должны разлучать самок с самцами, мои олени должны получать наслаждение так же, как мужчины и женщины». Поэтому предки поймали самца, который стал жить с самками, и после этого у людей всегда было молоко.

Абрам нахмурился.

— Но как животные получают наслаждение? — спросил он, пытаясь себе это представить.

Бодолф рассмеялся и сделал непристойный жест руками:

— Так же, как и мы, люди! Животные ничем от нас не отличаются!

Абрам не знал этого — ведь он видел животных только тогда, когда охотился на них в горах, гоняясь за ними с копьем, луком и стрелами. Это разумно, решил он. Раз Богиня сотворила это наслаждение для людей, почему бы не сделать то же самое для животных?

— А с наступлением весны, — сказал Бодолф, — народятся оленята.

Брови Абрама удивленно поползли вверх:

— Откуда ты можешь это знать? Это луна решает, когда будет появляться на свет потомство. Люди никак не могут знать это заранее.

Бодолф недоверчиво взглянул на него:

— Разве в твоей земле нет животных?

— У нас много животных.

— И они производят потомство?

— Когда весной мы на них охотимся, то замечаем в стадах детенышей.

— Значит, это можно предугадать заранее! Потому что именно так, — Бодолф вновь изобразил руками непристойный жест, — дух северного оленя зарождает в самках потомство. То же самое происходит с людьми. Если женщине снится северный олень, или она вдыхает дым от жареного мяса северного оленя, или носит на шее амулет с изображением северного оленя, она скоро забеременеет. Северный олень создает жизнь повсюду. Разве твой народ размножается как-то иначе?

— В моей земле луна дарит женщинам детей, — сказал Абрам, которого не убедили рассказы Бодолфа.

Но еще больше, чем загадка северного оленя, интересовали Абрама эти люди. Он заметил, что у людей Северного Оленя чаще встречаются постоянные отношения одного мужчины с одной женщиной, чем у его народа. Женщина дает мужчине стол и кров, мужчина же должен быть добытчиком и защитником. Может быть, потому, что из-за долгих суровых зим жизнь здесь была труднее, взаимная поддержка стала основным условием выживания. Абрам размышлял так: «Здесь мужчина не отправится ночью на поиски женщины, как это бывает жаркими душными ночами в Месте у Неиссякаемого Источника, где люди соединяются от случая к случаю, под открытым небом».

С окончанием лета и приближением зимы Бодолф предложил Абраму, чтобы тот выбрал себе женщину, с которой можно будет перезимовать. Когда Абрам сказал, что он привык спать с мужчинами, Бодолф и остальные разразились хохотом и сказали: «Выбери себе женщину. Самый лучший способ согреться».

Он подумал о Фриде, и ему сказали, что она еще никого себе не выбрала. Но женщина пустит мужчину под свой кров, если он докажет, что он хороший добытчик. Поэтому Бодолф с Эскилем взяли Абрама с собой на охоту.

Охотники мчались за белым медведем и лосем, скользя по обледенелым пустошам на лыжах и санках с собачьими упряжками. Сбросив капюшон, Абрам поднял лицо к небу. Какая скорость! Какая свобода! Он окликнул остальных, и они помахали ему в ответ, и на какое-то время он позабыл о своих несчастьях и о своей отверженности, о том, что совершил убийство, нарушил клятвы, бросил свою возлюбленную и запятнал честь своей семьи. На несколько часов он почувствовал себя свободным и даже позволил себе немного помечтать о том, как понравилась бы его братьям эта езда по льду.

Наблюдая за Бодолфом и Эскилем, между которыми существовала какая-то связь, он вспомнил о своих отношениях с Юбалем, и его сердце вновь заныло от боли. Ему было что сказать этим людям: что человека можно убить словом.

Дни становились все короче, и народ Северного Оленя, покинув леса, направился в обледеневшие пустоши строить ледяные жилища. Бодолф в нескольких местах проколол лед ножом, пока не нашел такое место, которое подходило для строительных блоков.

— Лед здесь очень плохой — слишком мягкий сверху и слишком твердый снизу, но это лучшее, что мы можем найти.

Они с Эскилем вырезали большую глыбу льда. Абрам помог им ее перевернуть, и тогда Бодолф вырезал из середины кусок нужного размера. Их накладывали один на другой слоями по спирали; когда же ледяное жилище было закончено, Бодолф стал выкапывать в нем ложе для сна, разрывая пол и выбрасывая лишний снег через небольшое отверстие в основании домика.

Построив ледяной дом, Бодолф с Эскилем взяли Абрама на тюленью охоту, которая происходила среди льдов замерзшего океана. Бодолф объяснил, что тюлени, для того чтобы дышать, выскребают во льду дырочки, к которым время от времени подплывают, чтобы глотнуть воздуха. Абрам смотрел, как полуволки, которых охотники взяли с собой, помогают им по запаху найти проруби, в которые охотники забрасывали затем тоненький китовый ус и ждали. Если ус начинал дрожать, это означало, что к поверхности подплыл тюлень, и тогда охотник быстро бросал гарпун. Для этого нужно было простоять абсолютно неподвижно несколько часов — задача, с которой Абрам хорошо научился справляться за долгие часы наблюдения на сторожевой башне Юбаля.

Посмеявшись над неудачными попытками Абрама загарпунить тюленя, охотники все же помогли ему добыть зверя, чтобы ему не пришлось спать всю зиму под храп стариков. Согласно традиции, он должен был притащить тюленью тушу в дом женщины, которая в знак гостеприимства предложила бы зверю воды, чтобы заручиться благосклонностью духа тюленя. Абрам притащил тюленя Фриде. Она предложила ему воды и пригласила Абрама под свой кров.