Поэтому своим товарищам эмиссар его святости начал выкрикивать ещё издали:

– По коням! Уходим! – А уже присоединившись к ним и возглавив, пояснил свои действия: – Число бандитов утроилось, так что нам надо до рассвета определиться. Ну и проследить, что при свете дня станут делать Лысые.

Как ни странно, да только место для неприступной обороны отыскали чуть ли не на виду засевших в скрытых ячейках лысых лучников. Рядом с валуном, на котором виднелась пугающая надпись, резко сместились влево и, пересекая пустое пространство, уткнулись в нужное место. Там начиналась крутая тропинка, ведущая на ту самую голую скалу, которую разведчик заметил при первом осмотре местности. А на самой вершине возвышались только пара каменных обломков да громадная россыпь камней поменьше. Отсиживаться там, да ещё и проведя в поводу за собой коней, можно было бы месяцами… если решить проблему питания и воды. А того, что имелось у отряда в наличии, могло хватить для безбедного существования в течение трёх суток. Ещё и воды набрали предостаточно в висящие на крупах у трофейных коней бурдюки.

– А больше нам и не понадобится! – уверенно заявлял эмиссар сомневающимся боевым соратникам: – За это время орлы нас обязательно отыщут. Всё! Отбой! Отдыхать! А я посмотрю, что там монахи делают…

Виконта поставили дежурным на тропу, но из остальных спать никто не ложился. Все ждали рассвета и косились на тень замершего командира.

– И что ты там видишь? – поражался мэтр Форш. – Мы тебя еле различаем на фоне начавшего светлеть неба… Что за глаза у тебя странные?

Пришлось говорить полуправду:

– Уф! Вы бы только знали, какими чудесами его святость занимается! Сразу бы прозрели, как и я! Ну а чтобы вам скучно не было, буду вам пересказывать, что вижу… Всё-таки здесь наверху в горах и светает очень быстро… Плато, смотрите, как уже блестит! В самом деле, словно сияет… Ага, и Лысые Вещатели зашевелились… из гнёзд вылезли, разминаются… Смену ждут? Точно! Вон и отряд в десять всадников… трёх коней в поводу ведут… Странно, небольшой колокол тоже на коня грузят. Похоже, он тут у них для тревожного боя предназначен… И колчаны грузят, огромные, крепостные, стрел на двести каждый. Ха! Все трое садятся на коней!.. И уезжают вместе со всеми! Не понял… Так это у них только ночной пост? Надо проверить…

Он бросился к самой облегчённой лошади, накидывая, затягивая седло и закидывая узду. Рядом то же самое делал Форш:

– Я с тобой!

– Ладно, поехали!

– А если разбойники подоспеют до вашего возвращения? – с резонным вопросом вмешался маркиз. Менгарец ткнул рукой в сторону плато:

– Приготовьте верёвки и свесьте их вниз прямо на плато. Если не успеем к тропе, прискачем сюда. Коней придётся бросить, но зато вы нас в два счёта вытянете.

Спускались со скалы уже под первыми лучиками солнца сквозь тучи, которые весьма и весьма обнадёжили возможной лётной погодой. Затем, не присматриваясь к сияющей поверхности плато, промчались на его противоположную сторону. Там ширина дороги, пронзающей скалистый «гребешок», как раз позволяла проехать добротной крестьянской телеге. Командир спешился и первым делом метнулся к гнёздам. Ничего особенного: кучка соломы в каждом, тепло, удобно, даже уютно. Наверняка любого чужака на поблескивающем плато даже в снежном урагане рассмотреть можно. Поднимай тревогу, позвонив в колокол, да постреливай вниз из лука. Позиции идеальные.

Вернулся на дорогу, сел на коня и двинулся дальше, пересказывая сопровождающему мэтру увиденное. Уже через десять метров взору разведчиков открылось второе плато, но маленькое, с нормальным природным камнем на поверхности. И тоже две пропасти по сторонам. Но теперь уже ущелья как бы резко начинали сходиться вместе, образуя из горы некий громадный, вытянутый язык ещё не разрушенной временем породы.

А вот в финале этого невзрачного каменного пространства открывался великолепный вид на массивное, мрачное строение с неприступными башнями, ещё и отделённое от всего горного выступа глубокими трещинами, словно рвами. То есть неприступная крепость стояла как бы на огромной плоской вершине отдельной горы с вертикальными склонами. Штурмовать такое уникальное сооружение – прославиться на века своей тупостью. Даже сейчас, при помощи орлов, там придётся повозиться не одни сутки, а добрую неделю. За стенами виднелись кроны вековых деревьев, а ведь там ещё для огородов места и воды хватало, как утверждалось в трактате. Значит, колодец, пробитый на невесть какие глубины, и в самом деле существует.

От выступающего вперёд донжона на цепях свисал узкий железный мост, и в данный момент он неспешно поднимался. Тринадцать всадников уже забрались внутрь твердыни. Причём полотно моста так и замерло, приподнявшись только на треть. То ли заедало, то ли не было смысла поднимать и опускать ежедневно на всю высоту.

– Странно! – недоумевал Форш, пялящийся во все глаза, но не забывающий мыслить. – Зачем им тогда этот ночной пост? Никакой логической причины для его содержания не вижу!

Менгарец припомнил «клин сорока», в существовании которого тоже не получалось отыскать смысл ни ему, ни жителям Ворот за всю их тысячелетнюю историю. А он был. Как и здесь, явно имелся. Только стоило его разгадать.

Хоть всадники стояли на дороге, не выезжая на малое плато, их со стен крепости сразу заметили. Мост вздрогнул и пополз вниз, а один из стражников заорал басовитым голосом:

– Добро пожаловать, дорогие гости! Милости просим в наш монастырь! Въезжайте в него с открытым сердцем и открытыми помыслами!

И так это приглашение зловеще звучало, что оба всадника, не сговариваясь, развернули коней и поскакали обратно. Тотчас мост замер и тут же стал подниматься обратно. Мэтр Форш забормотал:

– Что-то мне туда не хочется… – а при выезде на Сияющее плато приостановил коня: – Николай! – Палцени вздрогнул, никак не получалось у него привыкнуть к выбранному наспех имени. – А что, если закинуть в гнёзда стрелков нечто усыпляющее? А потом, если мы до тех пор останемся на скале, наведаться сюда и осмотреться более конкретно?

– Идея хороша. Но у нас даже вина нет, чтобы подмешать в него сонного зелья. Не говоря уже о самом зелье. Да и вряд ли лысые стрелки стали бы пить оставленное с явным умыслом угощение.

– Ну, от вина я бы и сам не отказался, – отшутился мэтр, поглядывая на скалу, где наблюдающие за ними и за дорогой товарищи пока не выказывали явного беспокойства. – А вот чем усыпить, у меня имеется.

Он достал из нагрудного кармана четыре герметически закрытые металлические коробочки, правда, одну из них тут же припрятал обратно. После чего торжественно огласил:

– Прошу любить и жаловать: сонные клопы!

Воспоминания в голове у Менгарца заворочались, подсказывая, где он уже нечто подобное слышал:

– Хм! Уж не те ли самые, которых вскармливают в посёлке Ворота? Это в центре Цензорского княжества, что на Втором Щите.

Форш удивлённо захлопал ресницами, эмиссар его удивил своими знаниями географии и намёками на очень дальние путешествия в своей жизни: