В ответ Оксент нервно рассмеялся и выступил со встречными обвинениями:

– Понятия не имею, куда делась твоя лживая любовница, хоть и уверен, что на подвластных мне территориях её нет. Зато сам хочу у тебя потребовать возвращения сделанного мне подарка. Катрин оказалась соблазнена кем-то из твоих придворных, доверилась его призывам о любви и не далее как вчера сбежала в Чагар. Перехватить её мы не успели, были заняты погоней за предателями. Так что прежде, чем продолжить дальнейшие переговоры, прикажи вернуть мою Катрин!

Гром с недоумением оглянулся на своих союзников. Но те в один голос категорически заявили:

– В указанное время на нашу сторону никто от южан не переходил. Клянёмся своими коронами!

Понятное дело, что лазутчики или разведчики наверняка могли просачиваться, но ведь не про них шла речь. И подобная клятва, даже данная перед лицом врага, в мире Майры значила очень много.

От услышанного император даже растерялся:

– В таком случае… где же она?

Теперь уже фыркнул смехом Гром:

– А ты не подумал, что бывшие наложницы Гранлео – тоже люди? И они тоже имеют право и хотят любить тех, кого сами выбирают? Да и не все они подлые и лживые, как Маанита…

И он более подробно рассказал о Лайдюри, которая не только сама в данный момент оказывает огромную помощь, но и своих подруг по гарему смогла разбудить, призвать на помощь, заставить действовать сообща и на благо всего мира.

Подействовало. Оксент задумался:

– То есть вполне возможно, что Катрин влюбилась в кого-то из моих придворных?

– Почему бы и нет?

– Но в кого?!

– Откуда нам знать, – пожал плечами Гром. – Сам подумай… Пока ты там гонялся за предателями, кто покинул дворец?

– М-м? Да никто!.. Почти… Монарх королевства Ранель убыл на похороны своей матери…

– И? Тело матери ты видел? А может, вспомнишь про некоторые интересные моменты общения между Катрин и нашим коронованным соседом?

– Э-э-э?.. Хм! А ведь он стихи писал и каждый день слал… – император наморщил лоб в воспоминаниях. И даже возмущаться начал: – Но ей же все слали оды и восхваления!

– Увы! Стихи тоже бывают разными…

Осознавший всю глубину своего позора как рогоносца, Оксент с выпученными глазами вскочил на ноги, пытаясь сообразить, куда бежать, кого казнить и за кем гнаться. Немного помычал нечто несуразное, сжимая побелевшими пальцами рукоять своего парадного меча, а потом всё-таки взял себя в руки, под изучающими взглядами сразу трёх коронованных неприятелей, и уселся обратно. Вздохнул, принимая какое-то решение, и жестом подозвал к себе секретаря:

– Отправить немедленную погоню в королевство Ранель. Короля и Катрин арестовать и доставить в столицу Гачи! Выполнять! – Секретарь умчался быстрее тени, а Оксент даже сделал попытку улыбнуться, обращаясь к переговорщикам: – Досадно! Но… не смертельно! Тем более что, приближаясь к фронту, я надумал одну отличную мысль. А не породниться ли нам династиями? Это будет наилучшим выходом для мира в целом и для наших подданных в частности. Особенно в свете последних мировых тенденций, о которых так хорошо поведал твой Первый Советник. Иначе говоря, человек со звёзд. Уверен, если я женюсь на принцессе Розе, все стороны останутся довольны. Вот такое моё требование!

За столом повисла долгая пауза, которую Гром держал так долго, как только смог. И только решив, что терпение краснеющего на глазах императора вот-вот лопнет, заговорил:

– О чём может идти речь, если моя дочь похищена и мы даже не можем понять, где её прячут? Мало того, несмотря на все несомненные выгоды династического брака и даже не учитывая моей твёрдой уверенности в его необходимости, я никогда не заставлю родную дочь выйти насильно за кого бы то ни было. Только с её полного согласия и одобрения она будет выдана замуж. К тому же Роза Великолепная уже влюблена и даже почти помолвлена. Церемония просто не состоялась из-за чрезвычайных обстоятельств и непосредственно самого похищения. И тем не менее! – глава династии Виларнов поднял вверх указующий перст, акцентируя внимание на своих словах: – Твой брак на моей дочери при некоторых обстоятельствах всё-таки может состояться. Самое главное условие: моя дочь должна тебя полюбить и добровольно согласиться на брак.

Глаза Оксента сузились вначале от подозрения, что над ним издеваются. Ведь сразу заявили, что сделка о браке невозможна, а вот теперь несколько иное предложение. Но уже через минуту, когда в памяти прокрутилась вся нужная информация, морщины на челе императора стали разглаживаться:

– Если я правильно понял, то ты говоришь о второй своей дочери? Сколько ей лет?

– Недавно исполнилось шестнадцать. Умна не по годам и отлично развита физически. Если мы заключим между собой мир, милости прошу в Радовену на торжества по этому поводу. Ты ещё вполне молод, симпатичен, по многочисленным слухам и мнениям, нравишься женщинам, так что у тебя есть ещё все шансы завоевать сердце моей второй дочери.

Завоеватель Юга помотал головой:

– Эк у тебя всё так складно получается! Я поддамся, мир заключу, а вдруг твоя дочь на меня и не взглянет?! Оно мне надо? Не лучше ли мне не давать слабину, а начать наступление немедленно? И то, что мне не желают предоставить по-хорошему, будет взято мною по праву сильного!

– А ты уверен, что настолько силён? – словно со старым приятелем разговаривая, рассуждал Гром. – Я ведь про орлов катарги не шутки ради упоминал. Они и в самом деле разбомбили ставку северян и не нанесли окончательный разгром врагу только по той причине, что летали туда в разведывательных целях. Взяли с собой слишком мало боезапаса. Но уже в данный момент сотни бомб готовы упасть с неба не только на северян, но и на твои позиции. Пойми, война стала совсем иной, и у нас хватит сил остановить три армии, таких, как твоя. Может, хватит соревноваться, кто больше крови прольёт? Может, лучше посоревнуемся, кто быстрее построит у себя громадные фабрики и заводы? Кто первый соединит столицы и порты железными дорогами? Кто первый построит океанский лайнер, совершающий кругосветное путешествие?

Он продолжал задавать свои сравнительные вопросы, открывая всё новые и новые грандиознейшие перспективы, которые ему самому преподносил совсем недавно Монах Менгарец. А император Юга, заворожённо слушал и никак не мог решиться на такое очевидное и вечное перемирие. Сердце обливалось кровью при воспоминании о Катрин. Мужская гордость рвалась от возмущения и обиды за измену. Болезненное самомнение требовало покорить всех врагов до единого, заставив подчиняться только ему самому. Благоразумие диктовало быстрее завершить здесь все свои дела и метнуться навстречу непобедимым рыцарям Керранги. Ну а разум лихорадочно пытался выстроить аргументы «за» и «против» мирного договора. И выбор помогли сделать обстоятельства.

Примчался бледный от изматывающей скачки посыльный, осмелившийся побеспокоить сюзерена даже во время настолько важных переговоров. Правда, говорил он последние, фатальные новости чуть в сторонке, чтобы не услышали ни единого слова представители Союза Побережья: