– На флоте поговаривали, что каперанг Рябинин решил таким способом покончить жизнь самоубийством и спасти честь морского офицера.

– Ну да, спасти честь! – воскликнул каперанг Леденев. – Спалив при этом ракетный крейсер и одиннадцать человек его команды помимо самого себя.

– На Рябинина у нас досье было полностью сформировано, не хватало только подписи главкома ВМФ, чтобы его арестовать.

– Ну вот именно, – иронически усмехнулся замначальника штаба флота. – Пока мы дожидались этой подписи, Рябинин успел проделать милый трюк. Какая-то сволочь сообщила ему про наше досье, не иначе.

– Может быть, тот же Дорофеев и сообщил, – сказал начальник контрразведки. – Формально у него доступа к секретным сведениям не было, а фактически… Он уволился сразу же после того пожара на ракетном крейсере. В рапорте написал, что выходит в отставку в связи с тяжелым моральным потрясением.

– А против него у нас что-нибудь было? – спросил каперанг Леденев.

– Конкретного ничего, только подозрения. Мы очень надеялись на показания Рябинина, на то, что они прояснят и личность Дорофеева тоже. Однако вон оно как все вышло.

Он умолк. Каперанг Леденев также немного помолчал, сосредоточенно и печально глядя перед собой.

– Да, но все это дело давнее, – заговорил он наконец. – А про новых резидентов что-нибудь конкретное известно? Ну, не может такого быть, чтобы у американцев не было никого в Крыму!

– Однако же, похоже, что это именно так, – ответил начальник флотской контрразведки. – Никаких сведений у нас по этому поводу нет.

– Будто и американских граждан в Крыму не имеется? – не без иронии спросил каперанг.

– Имеются, – ответил кавторанг Славкин. – Но ни один из них на роль резидента никак не тянет. Более других подходит на эту роль один турок.

– Турок? – удивленно переспросил каперанг.

– Да, формально он не американец даже. – Его зовут Абу Али, и он работает на американскую фирму.

– Кем работает?

– А вот это самое интересное, – сказал начальник флотской контрразведки. – Он является представителем рабочих из Турции, которые занимаются восстановлением одного гостиничного комплекса на Нахимовском проспекте.

– А, знаю, – кивнул каперанг Леденев. – Каждый раз хожу мимо этой стройки.

– Так вот, ремонт финансирует одна американская фирма, которая специализируется на производстве высокоточной электроники, в том числе и для американского военно-промышленного комплекса. Спрашивается, для чего этой фирме понадобилась гостиница в Севастополе?

– Думаешь, «крыша» для того, чтобы заниматься шпионажем?

– А тогда для чего еще?

– Ох, не нравится мне все это, ужас как не нравится! – сказал каперанг Леденев. – Ты, Николай, займись поплотнее этим турком! Как, ты сказал, его зовут?

– Абу Али. Займусь, Денис Сергеевич.

В кабинете некоторое время царило напряженное молчание, каперанг Леденев сосредоточенно смотрел перед собой, погруженный в свои невеселые думы.

– За каким чертом американцы сюда приперлись? – повторил с каким-то упрямством старый морской офицер. – Вот что не выходит у меня из головы, Николай! Ну, не ходят американцы из моря в море просто так, ради дружественных визитов! Ты мне сейчас что хочешь говори, я знаю.

– Пожалуй, вы правы, Денис Сергеевич, – отозвался начальник флотской контрразведки. – Американцы ничего не делают просто так и ради дружественных визитов корабли не гоняют.

– Не нравится мне это, понимаешь ты, Николай? И пусть я пережиток времен холодной войны, но мне это не нравится!

– Мы примем меры, товарищ капитан первого ранга! – сказал Славкин. – У контрразведки есть наработки. Не беспокойтесь, к визиту американских судов мы будем готовы.

Начальник флотской контрразведки вежливо молчал, ожидая, что Леденев даст ему понять, что разговор окончен. Однако тот сидел задумчиво и глядел мимо своего собеседника, рассеянно барабаня пальцами по крышке своего рабочего стола.

– Ну, здравствуй, отец-командир! – Связанный по рукам и ногам Полундра смотрел на считавшегося погибшим каперанга Рябинина спокойно, хотя и снизу вверх.

– Здорово, сынок. – Смотритель маяка с квадратным подбородком и шрамами на шее усмехнулся. – Не ожидал меня живым увидеть?

– Да где ж там ожидал. – Полундра глядел сурово и серьезно. – Я как приехал сюда, так первым делом на твою могилку цветов приволок. Помянул тебя, могилу водкой окропил, все честь по чести. А тебя, оказывается, поминать еще рано. Оказывается, не за упокой, а за твое здоровье пить следует.

– Верно. – Рябинин кивнул. – Но теперь, раз ты меня узнал, тебе же хуже. Шансов у тебя никаких нет.

– Шансов на что?

– Живым отсюда выйти! – Смотритель маяка ослепительно улыбнулся, на его щеках образовались обаятельные ямочки. – Или ты не знаешь, сынок, что бывает с людьми, которые слишком много знают?

Рябинин присел возле пленного спецназовца на корточки. Они продолжали внимательно разглядывать друг друга.

– Ты смотри-ка, командир, – проговорил наконец Полундра. – Это кто ж тебе так физиономию изменил? Пластическая операция, да?

– Вроде того.

– Это от нее у тебя шрамы на шее остались?

Рябинин не ответил, только усмехнулся.

– А помнишь, командир, перед самой твоей гибелью по флоту слухи поползли, будто ты американской разведке продался? Тобой будто бы даже особый отдел занимался, военная контрразведка при штабе флота. Поговаривали, что там только подписи главкома ВМФ на приказе о твоем аресте не хватало, а то ты уже давно бы гнил в безымянной могиле, расстрелянный за измену Родине.

Рябинин не отвечал, только странная, бесчувственная улыбка застыла у него на лице. Он, не отрываясь, смотрел на связанного и полусидевшего на полу в неудобной позе Полундру.

– Да, твой дружок Дорофеев ловко все устроил, – продолжал североморец. – Помог тебе погибнуть в то самое время, когда надо. Ведь из наших никто и не подумал, что ты тогда нарочно родной крейсер спалил, одиннадцать матросов погубил, не считая раненых и покалеченных. А сам ты, стало быть, что же, с аквалангом ушел? Пока все полыхало, ты в воду прыгнул, а мы подумали, дотла сгорел.

– Вроде того, – снова отозвался Рябинин.

– Все думали тогда, что случайность, так все чисто было сделано. Я сам за тебя на всех комиссиях кулаком в грудь бил, клялся, что ты невиновен.

– Ладно, высокие чувства меня не интересуют, – жестко оборвал его Рябинин. – А выбора у тебя нет. Или ты делаешь, что мы тебе скажем, или мы тебя кончаем. Ты меня знаешь, помнишь, я надеюсь… Слов на ветер я не бросаю.

Однако связанный Полундра молча переводил взгляд с одного бывшего своего командира на другого.