Получаемая от Мюллера информация требует проверки, но переоценить ее очень трудно, если вообще возможно. Она касается как СССР, так и в большей степени стран-союзников по антигитлеровской коалиции…

– Очень хорошо, Всеволод Николаевич. Очень. – Сталин встал из-за стола и привычно стал прохаживаться по кабинету. – Когда ожидается прибытие документов?

– Сегодня до полуночи самолет должен прибыть в Москву, товарищ Сталин.

– Замечательно, товарищ Меркулов. Подготовьте документы о награждении сотрудников, причастных к этой операции… и не забудьте немца, этого Газенау. Как поощрить Любека, пусть решат товарищи на месте. Необходимо сделать так, чтобы каждый немец понимал, что сотрудничать не просто правильно, но и выгодно. А что у вас по операции «Кинозал»?

Операция «Кинозал» была последней, начатой Берией в должности наркома. Ее идею предложил второй «попаданец» из другого мира, Максимов. Полгода назад он написал рапорт на имя наркома с идеей о воздействии на некоторых высокопоставленных нацистов с целью привлечения к сотрудничеству. Одним из способов влияния на нужных немцев Максимов предложил использовать материалы о Германии двухтысячных, в том числе записи радио– и телепередач Германии, газет, распечаток с интернет-порталов, законодательных актов и судебных решений.

– Уже есть определенные результаты, товарищ Сталин, позволяющие нам с оптимизмом ожидать дальнейшего развития событий. Максимов оказался прав. Несмотря на то что Германия того мира мощное, богатое государство, современным немцам крайне не понравилось такое будущее их страны. Все эти извращенцы, называемые сексуальными меньшинствами, турки и албанцы, живущие за счет трудолюбия коренных жителей, и многое, многое другое. После осознания, что им показывают реальные записи из другого мира, а не подделку наших специалистов, немцы из подопытной группы испытали шок, который, к сожалению, перенесли далеко не все. Из десяти подопытных двое пытались покончить с собой, одного удалось спасти. Один повредился рассудком и полностью изолирован. Остальные готовы к сотрудничеству.

– Состав группы? – Сталин раскурил трубку и откинулся на спинку стула.

– Три генерала вермахта, один группенфюрер, три полковника, два штурмбаннфюрера, один сотрудник Министерства пропаганды. Покончить с собой пытались армейский полковник и штурмбаннфюрер. Выжил эсэсовец.

Так я и не понял смысла нашего присутствия в Кремле. Ну повидались с президентом, поздоровались даже. И что? Переговаривались они с Мехлисом один на один, а мы сидели в каком-то шикарном зале и ничего не делали. Поневоле вспоминается Вовочка из анекдота с его «в чем смысл, в чем логика?». Вот и я не понял. Единственное, в чем я полностью уверен, так это в том, что Путин был бы просто счастлив, если бы мы исчезли, как утренний туман или, скорее, как ночной кошмар. Уж очень взгляд у него характерный был, словно через прицел, даже прищурился едва заметно. Похоже на то, что его реальные эмоции прорвались из-за усталости, уж очень затраханным он выглядел: красные глаза, мешки под ними, да и лицо какое-то посеревшее и обвисшее. Явно нормально не спал уже прилично, да и как при такой мировой обстановке уснешь? Но все равно очень нехороший взгляд у него был. Очень! И не только я это заметил, судя по поведению мужиков. Совсем толстокожих среди коллег не нашлось, а глядя на нас, и местные парни напряглись, и девочки-официантки, принесшие нам чай со вкусняшками, тоже задергались. Блин! Сплошные эмпаты, мать их! Хорошо, «зомбоящик» включили, появилась возможность отвлечься от разглядывания друг друга и натужных попыток как-то завязать разговор. А ведь какой-то час назад почти беззаботно трепались между собой, подшучивали.

Делаю глоток горячего ароматного чая, бросаю взгляд на здоровенный экран телевизора и… выкашливаю эту сладкую гадость через рот и нос одновременно! Почему выкашливаю? Так поперхнулся! А почему гадость? По моему глубочайшему убеждению, хуже сладкого чая, пропущенного через нос, может быть только водка из сифона! Довелось как-то в армии «наслаждаться». Молодые были, «духи» еще. Месяца по четыре отслужили, когда «дедушка» на полигоне решил нас побаловать. Не знаю, что ему тогда взбрело в голову, но дал он нам на пятерых бутылку «Пшеничной» и посоветовал воспользоваться сифоном с НП. Как мы выклянчили этот агрегат для производства газводы – это отдельный разговор, но добыли все же! Залили бутылку, вставили баллончик с углекислотой и быстренько разлили по стаканам. Газированная водка шибанула по мозгам отлично, но если бы только это! Она же, сволочь такая, в нос шибать пузырьками стала! Это просто пипец был! Пьяный, а при этом в носу время от времени возникает жжение, сопровождающееся резью и запахом водки. Даже по отношению к врагу это жестоко! Вот и сейчас было больно и противно от ощущения горячего сладкого чая в носу. Никогда бы не подумал, что это настолько неприятно. А во всем новости виноваты, вернее, те, кого в них показывали, хоть и мельком. Нет, ну угораздило же меня, а? Обратить внимание на экран в тот момент, когда по Минску позади репортера проходят Зильберман и пара парней «Баха». Хер-ровый из меня разведчик! Да вообще никакой! Ведь спалить мужиков мог бы при определенных обстоятельствах, как есть мог! От этих мыслей поперхнулся уже слюной и аж зашелся. Ни вздохнуть, ни выдохнуть! Хорошо, Влад среагировал и от души между лопаток приложился, а то уже в глазах темнеть начало. Представляю реакцию руководства на фразу в заключении медэксперта – захлебнулся слюной с чаем… Позорище!

С трудом поблагодарив Петрова и отдышавшись, я направился в уборную привести себя в порядок. Пока умывался, прополаскивал рот и отряхивал костюм, в голове все прокручивались кадры из новостей. Минск, площадь Независимости. Тему репортажа я понять не успел, а вот в том, что увидел именно Яшку и мужиков, уверен даже не на сто, а на тысячу процентов! Дай Бог, чтобы никто не связал мой кашель с тем, что было в тот момент на экране.

Последний раз глянув в зеркало, я убедился, что выгляжу нормально, и вернулся за стол. Как оказалось, за время моего отсутствия обстановка значительно изменилась. Вернее, не обстановка, а, так сказать, микроклимат. Напряженность пропала, все опять общались как ни в чем не бывало, словно и не улетали из Свердловска. Черт! Он же теперь Екатеринбург, а я все привыкнуть не могу, хотя с этим городом правильно поступили, вернув старое название. Уж больно Яков Свердлов, гм, неоднозначный человек был.

– Отошел? – Влад отвлекся от малюсеньких, но ужасно вкусных булочек и с сочувствием посмотрел на меня.

– Да, спасибо. Я уж подумал, что все! Отпрыгался, – передернувшись от внезапно пробравшего озноба, я подозрительно покосился на красавицу, поставившую передо мной новую чашку с чаем, вздохнул и сдался. Чаем нас угощали исключительным! Ухватив из-под носа Петрова булочку, на которую он нацелился, я откинулся на спинку стула и сделал осторожный глоток.

– Пока я отсутствовал, ничего не происходило?

– Не-а. – Влад неодобрительно посмотрел, как я надкусил сдобу, вздохнул и спер тарелку с выпечкой у о чем-то спорящих мужиков, постоянно перескакивающих с одного новостного канала на другой. Довольно усмехнувшись, он с превосходством взглянул на меня, а потом с видом человека, проявляющего неслыханную щедрость, поставил тарелку поближе ко мне.