— Я знаю. Прошлой ночью сразу после заката мой сын отправил на судне посланника, который предупредил меня о том, что разбойники-бактрийцы совершили убийство и сбежали из города вместе с госпожой Майет. — Она усмехнулась. — Вы неплохо выглядите для женщины, пережившей такое.

— Я уже сказала, что я не Майет. Царь говорит неправду. Я Роксана, правительница Бактрии и Согдианы. Принц Кайан — мой двоюродный брат. Рискуя своей жизнью и жизнью своих сыновей, он разыскал меня, чтобы отвезти назад на родину.

— Вы хотите сказать, что вы принцесса Роксана, жена великого Александра Македонского?

— Да. — Она глубоко вздохнула. — Я знаю, что это звучит слишком странно, чтобы быть похожим на правду, но…

— Расскажите мне все. Я старая женщина, и мало что может вызвать мой интерес, не считая, конечно, моего сына и его семьи.

— С чего же мне начать?

Госпожа Алисса улыбнулась.

— Я не буду заставлять вас рассказывать о вашем походе в Индию с великим Александром. Начните с того, что, как мне известно, вы и ваш сын Александр IV много лет томились в македонской тюрьме.

— Да, семь лет. — Она в первый раз солгала. — Сын Александра скончался в темнице. Он всегда был болезненным и…

Слова сами срывались с ее уст. Старая госпожа внимательно слушала рассказ Роксаны о том, как она чуть не умерла, приняв яд, как проснулась здесь, в Египте, и не могла вспомнить, кто она такая. Она рассказала все, утаив лишь о своих отношениях с Птолемеем и о сражении возле усыпальницы Александра.

— Поэтому, как вы понимаете, если Птолемей найдет нас…

— То вы погибнете. — Госпожа Алисса отпила вина и отломила кусочек лепешки. — Я должна обдумать, — сказала она, — как лучше поступить. Мое сердце целиком на вашей стороне, но я должна думать о своем сыне и внуке, а также о Геспер, которая мне как родная дочь.

— Понимаю, — сказала Роксана. — А я должна думать о своем двоюродном брате и его сыновьях. Мальчики не просили брать их в Египет, но им приходится страдать наравне с принцем Кайаном.

— Мне нужно время. Все слишком серьезно, чтобы принять скоропалительное решение. Мне надо учесть много факторов, среди которых и тот, что мне, старухе, вовсе не улыбается перспектива проститься со спокойной жизнью и закончить свои дни рабыней на ячменных полях. — Она поднялась. — Я прошу вас поклясться именем бога, которому вы поклоняетесь, что вы не причините вреда ни мне, ни тем, кто живет со мной под одной крышей. Вы должны пообещать, что не станете пытаться освободить этих людей или бежать.

— А если я не смогу дать такое обещание?

— Тогда вас тоже лишат свободы. — Она пожала плечами. — Совесть не позволила мне запереть вас в амбаре вместе с ними, но это не единственный амбар в моем хозяйстве.

— Могу я навестить принца Кайана и узнать, как он себя чувствует?

— Если дадите мне слово.

Роксана кивнула, положила свои руки на руки госпожи Алиссы и произнесла клятву.

— Именем священного света, — прошептала она, — я клянусь.

Сначала Роксана отправилась туда, где находились Баман и Хомиджи. Она осмотрела раны и пощупала их лбы, опасаясь лихорадки. У обоих был жар, но этого и следовало ожидать. Оставалось надеяться, что крепкий организм сможет одолеть болезнь. Ждет ли их казнь после выздоровления, оставалось неизвестным.

Следуя обычаям своего народа, она трижды вымыла руки в крепком уксусном растворе и обратилась с молитвой к богу света, чтобы тот рассеял силы тьмы и злых духов. Затем она попросила слугу отвести ее к Кайану и мальчикам.

Когда двери амбара открыли, Роксана увидела на Кайане и Тизе шейные кандалы, прикованные цепями к потолочным балкам. Руки мужчин были связаны, но ноги свободны. Длина цепей позволяла им прилечь. На мальчиках не было кандалов, но их ноги были связаны. Вал сидел, положив голову на колени Кайану, а Юрий лежал на животе, подзывая к себе кошку. Возле входа висела единственная масляная лампа. Свет, который она отбрасывала, был слабым, но все же спасал пленников от полной тьмы.

От облегчения ноги Роксаны подкосились. Правый глаз Кайана заплыл и был почти не виден, на лбу виднелся глубокий порез. Нижняя губа была разбита, местами на голове запеклась кровь. Синяки и ссадины покрывали его руки, кожа на суставах сбита, но уцелевший карий глаз, глядевший на нее, был ясным, без признаков лихорадки.

— Как мальчики? — спросила она.

Ее сердце отчаянно забилось. Она очень беспокоилась о мальчиках, но чувства к двоюродному брату были еще сильнее. Они росли вместе, она помнила его с тех пор, когда была младше, чем Юрий. Однажды звездочеты предсказали, что они должны стать мужем и женой. Он был ее другом, даже больше, чем другом, но никогда она не испытывала к нему сестринских чувств. Когда-то ей казалось, что она любила его так, как женщина любит мужчину, но сейчас была в растерянности. Она отдалась душой и телом Александру, и ее чувства к Кайану изменились.

А может, ничего не изменилось?

Она освободилась от неожиданной неловкости, которую вдруг почувствовала от его присутствия, и подошла ближе.

— Вал болен? — спросила она.

Кайан кивнул.

— Когда мы сражались с солдатами на площади, копье задело ему бедро. Это не смертельно, но рана кровоточила.

— Вал, почему ты не сказал мне? — спросила она и положила ладонь на его лоб. — У тебя жар.

Она посмотрела на Кайана и увидела, что он очень обеспокоен. Мальчик открыл глаза. Белки его глаз пожелтели. Это доказывало, что ее наихудшие опасения оправдались.

— Что, прибыли солдаты Птолемея? — спросил Кайан.

Она покачала головой.

— Можно, я осмотрю рану? — спросила она Вала.

Он поморщился, когда она откинула край одежды, чтобы взглянуть на воспаленное бедро. Вал кусал губы, пока она осторожно ощупывала рану.

— Он пил воду? — спросила она.

— Немного, — ответил Кайан. — Он говорит, что не хочет пить.

— Тем хуже. Необходимо срочное лечение, — Она прикоснулась к щеке мальчугана. — Будь умницей, — сказала она. — Я не позволю тебе оставаться здесь.

— Я останусь с Кайаном, — ответил он.

— Если ты хочешь стать воином, как отец, то должен научиться мудрости терпеливо сносить трудности, — сказала она. — Я уговорю их позволить забрать тебя в дом, чтобы я смогла промыть рану и наложить целебное снадобье. Тебе придется довериться мне.

— Нет, — упрямо ответил Вал. — Я останусь с отцом и братом.

Роксана посмотрела на Кайана.

— Поговори с ним, — потребовала она. — Объясни, что ему придется расстаться с тобой на время, пока я буду лечить его рану. Иначе…

— Делай то, что говорит тебе принцесса, Вал, — сказал Кайан.

Глаза мальчика наполнились слезами. Роксана нагнулась к нему и прошептала: