Мужем мечты для двух женщин.

Эндж разобрала и загрузила посудомоечную машину, собрала игрушки в плетеные корзины, сложила белье и убрала его в шкафы. Тем временем Лукас нашел банку тыквенного пюре и кабачков для Полли, а для Мии приготовил пасту и овощи. Когда все было готово, он притворился, что макароны были червями, от чего Миа истерически смеялась. Как это возможно? – подумала Эндж. Как ты можешь быть таким хорошим и таким плохим одновременно? Как я могу любить тебя так сильно… и так же сильно ненавидеть?

После ужина они искупали девочек. Потом Эндж села на диван и кормила Полли из бутылочки, пока Лукас играл в поезда на полу с Мией.

– Спасибо за помощь, – сказала она ему.

Он улыбнулся ей.

– Это напоминает мне времена, когда мальчики были маленькими.

– Мне тоже.

Миа врезалась поездом в ногу Лукаса.

– О-о-ой, – сказал он театрально, поворачиваясь на месте, а Миа хихикнула. – Поезд переехал мне ногу!

– Не думаю, что тебе часто приходится делать это с Чарли, – сказала Эндж.

Лукас оглянулся, все еще держась за ногу и делая вид, что морщится. Он поднял брови.

– Что, прости?

– Маленькая дочка Эрин, – продолжала Эндж. – Ваша дочь?

Миа снова врезалась Лукасу в ногу, но на этот раз он не отреагировал. Расстроившись, она попыталась еще раз. И еще раз. Эндж искала в лице Лукаса растерянность или недоумение, но их там не было. Все, что там было, – это осознание.

– Откуда ты знаешь?

Наконец слезы, которых она так ждала, навернулись ей на глаза.

– Я знаю, потому что ты только что сказал мне это.

Когда на следующее утро Изабелль открыла глаза, рядом с ней крепко спал Жюль. До этого самого момента Изабелль не осознавала, как сильно скучала по весу его тела рядом с ней, по его слегка древесному, мятному запаху. Она наслаждалась этим мгновением, пока воспоминания о вчерашней ночи не свалились на нее в один миг.

Она резко выпрямилась и потянулась к телефону. Ночью она написала Эсси два сообщения. Хотя она и не была настроена оптимистично насчет ответа, все же огорчилась, не обнаружив сообщений. Если бы у нее был номер Бена, она бы позвонила ему, а поскольку она не хотела разговаривать с Барбарой, то выбора не было.

Жюль открыл глаза сразу, без единого движения или зевка. Он всегда так просыпался, и это всегда ее нервировало. Он нахмурился.

– Ты в порядке?

– Нет, – сказала она, вскакивая с кровати.

– Куда ты?

– Мне нужно увидеть Эсси, – ответила она и направилась в душ.

Эсси провела в Саммит-Оукс две ночи, и было непонятно, когда ее выпишут. Это было нормально. Она, в конце концов, сумасшедшая. Замужняя женщина, мать двоих детей, вдруг стала одержима соседкой? Шпионила за ней из ее же сада, как сталкер? Это было похоже на эпизод из низкопробной телепередачи. Все согласились, что это «очередной послеродовой эпизод», и унижение от этого было невыносимым. Еще один? Разве недостаточно того, что она бросила своего первого ребенка на площадке?

Лекарства помогали держать мысли в порядке. Мысли… Каково будет снова увидеть Изабелль? Было трудно смотреть в лицо Бену. Она думала, что он рассердится на нее, будет в ужасе и смятении, но ничего такого не произошло. Он сидел у ее постели все время, когда не был с детьми. Насколько она знала, он не был на работе уже три дня. Ее мама умоляла его вернуться домой и побыть с девочками, чтобы он не проводил ночь на полу в ее палате.

Звонили Эндж и Френ. Эсси была тронута, хотя не могла заставить себя поговорить с ними. Она знала, что потом ей придется с ними встретиться, но сейчас она была счастлива оставаться в туманном мире, где реальности не существует. Мама была единственной, с кем она разговаривала, кроме Бена. Она сидела в комнате Эсси, листая журналы. Последние два дня она и Бен работали в команде, по очереди то дежуря в больнице, то присматривая за девочками. В своем стиле мама ни о чем не спрашивала Эсси. Она приносила журналы и вкусности, а потом сидела у окна, перекладывала одежду Эсси и выбрасывала обертки от конфет, которые та съела. Просто приводила все в порядок. Эсси знала, что ей повезло с такой мамой, а как насчет Мии и Полли? Кто приведет все в порядок для них?

Эсси начала уставать – сочетание лекарств и депрессии. Даже когда она засыпала, то чувствовала движения матери. Мама взяла сумочку со стола, поискала в глубине ключи, поправила очки на голове, оглянулась по сторонам, чтобы понять, что еще она может сделать, прежде чем уйдет, – что еще она может дать. Ее губы скользнули по лбу Эсси, а затем дверь мягко закрылась.

Несколько минут спустя Эсси услышала, как пришла медсестра. Она ждала знакомых звуков: как та регулирует спинку кровати, наполняет кувшин водой, скрипит ручкой по бумаге, – но не услышала их. Даже подошвы ее ботинок на полу звучали не так, скорее как треск, а не писк.

Эсси открыла глаза.

– Я тебя разбудила?

Изабелль стояла у ее постели, глядя на нее с натянутой улыбкой. Ее руки были прижаты к телу, и она явно нервничала, что Эсси показалось странным. Почему она должна нервничать? Она-то не опозорилась. Только если… возможно, она боится, что Эсси снова выкинет какую-нибудь штуку?

– Прости, что пришла вот так, – сказала Изабелль, – мне просто… нужно было увидеть тебя. После той ночи я волновалась.

Эсси с трудом поднялась на локтях, затем села. Несмотря на теперешнюю ситуацию, Эсси не могла отрицать, что она была счастлива видеть Изабелль, что было немного глупо.

– Ты волновалась? За свою сумасшедшую соседку?

– Ты не сумасшедшая, Эсси.

– При всем уважении, ты не была в моей голове последние несколько недель. Ты не слышала мои мысли.

Изабелль придвинула стул и села.

– Это правда. И на самом деле я надеялась, что ты поделишься этими мыслями со мной. Если ты мне доверяешь, я бы очень хотела знать.

– Поверь мне, ты не хочешь.

– Поверь мне, я хочу.

Они обе закрыли глаза. Казалось, несмотря на всю дикость ситуации, она и правда хочет все знать. Эсси не понимала почему, но она ничего не потеряет, если скажет правду. Она ведь уже подсматривала за Изабелль через окно ее дома. Хуже уже не будет.

– Хорошо. Когда я просыпаюсь, я думаю о тебе. Когда я ложусь спать, я думаю о тебе. Я думаю о том, что хочу целовать тебя и касаться тебя. Я люблю тебя. Мне кажется, если бы я потеряла тебя, я была бы как решето, полна дыр, и все хорошее просто вылилось бы из меня. Я… Я одержима тобой, Изабелль.

Она бросила взгляд на Изабелль, удивилась, что та кивает. Она придвинула свой стул еще ближе к Эсси.