«Смотри!» – сказал он, и смертельный след

Я против сердца у него заметил.

112 И он сказал с улыбкой: "Я Манфред,

Родимый внук Костанцы величавой;

Вернувшись в мир, прошу, снеси привет

115 Моей прекрасной дочери, чьей славой

Сицилия горда и Арагон,

И ей скажи не верить лжи лукавой.

118 Когда я дважды насмерть был пронзен,

Себя я предал, с плачем сокрушенья,

Тому, которым и злодей прощен,

121 Мои ужасны были прегрешенья;

Но милость божья рада всех обнять,

Кто обратится к ней, ища спасенья.

124 Умей страницу эту прочитать

Козенцский пастырь, Климентом избранный

На то, чтобы меня, как зверя, гнать, -

127 Мои останки были бы сохранны

У моста Беневенто, как в те дни,

Когда над ними холм воздвигся бранный.

130 Теперь в изгнанье брошены они

Под дождь и ветер, там, где Верде льется,

Куда он снес их, погасив огни.

133 Предвечная любовь не отвернется

И с тех, кто ими проклят, снимет гнет,

Пока хоть листик у надежды бьется.

136 И все ж, кто в распре с церковью умрет,

Хотя в грехах успел бы повиниться,

Тот у подножья этой кручи ждет,

139 Доколе тридцать раз не завершится

Срок отщепенства, если этот срок

Молитвами благих не сократится.

142 Ты видишь сам, как ты бы мне помог,

Моей Костанце возвестив, какая

Моя судьба, какой на мне зарок:

145 От тех, кто там, вспомога здесь большая".

1 Когда одну из наших сил душевных

Боль или радость поглотит сполна,

То, отрешась от прочих чувств вседневных,

4 Душа лишь этой силе отдана;

И тем опровержимо заблужденье,

Что в нас душа пылает не одна.

7 Поэтому, как только слух иль зренье

К чему-либо всю душу обратит,

Забудется и времени теченье;

10 За ним одна из наших сил следит,

А душу привлекла к себе другая;

И эта связана, а та парит.

13 Дивясь Манфреду и ему внимая,

Я в этом убедился без труда,

Затем что солнце было выше края

16 На добрых пятьдесят долей, когда

Все эти души, там, где было надо,

Вскричали дружно: «Вам теперь сюда».

19 Подчас крестьянин в изгороди сада

Пошире щель заложит шипняком,

Когда темнеют гроздья винограда,

22 Чем оказался ход, куда вдвоем

Мой вождь и я за ним проникли с воли,

Оставив тех идти своим путем.

25 К Сан-Лео всходят и нисходят к Ноли,

И пеший след к Бисмантове ведет;

А эту кручу крылья побороли, -

28 Я разумею окрыленный взлет

Великой жажды, вслед вождю, который

Дарил мне свет и чаянье высот.

31 Путь шел в утесе, тяжкий и нескорый;

Мы подымались между сжатых скал,

Для ног и рук ища себе опоры.

34 Когда мы вышли, как на плоский вал,

На верхний край стремнины оголенной:

«Куда идти, учитель?» – я сказал.

37 И он: "Иди стезею неуклонной

Все в гору вслед за мной, покуда нам

Не встретится водитель умудренный".

40 К вершине было не взнестись очам,

А склон был много круче полуоси,

Секущей четверть круга пополам.

43 Устав, я начал, медля на откосе:

"О мой отец, постой и оглянись,

Ведь я один останусь на утесе!"

46 А он: «Мой сын, дотуда дотянись!»

И указал мне на уступ над нами,

Который кругом опоясал высь.

49 И я, подстегнутый его словами,

Напрягся, чтобы взлезть хоть как-нибудь,

Пока на кромку не ступил ногами.

52 И здесь мы оба сели отдохнуть,

Лицом к востоку; путник ослабелый

С отрадой смотрит на пройденный путь.

55 Я глянул вниз, на берег опустелый,

Затем на небо, и не верил глаз,

Что солнце слева посылает стрелы.

58 Поэт заметил, как меня потряс

Нежданный вид, что колесница света

Загородила Аквилон от нас.

61 "Будь Диоскуры, – молвил он на это, -

В соседстве с зеркалом, светящим так,

Что все кругом в его лучи одето,

64 Ты видел бы, что рдяный Зодиак

Еще тесней вблизи Медведиц кружит,

Пока он держит свой старинный шаг.

67 Причину же твой разум обнаружит,

Когда себе представит, что Сион

Горе, где мы, противоточьем служит;

70 И там, и здесь – отдельный небосклон,

Но горизонт один; и та дорога,

Где несчастливый правил Фаэтон,

73 Должна лежать вдоль звездного чертога

Здесь – с этой стороны, а там – с другой,

Когда ты в этом разберешься строго".

76 "Впервые, – я сказал, – учитель мой,

Я вижу с ясностью столь совершенной

Казавшееся мне покрытым тьмой, -

79 Что средний круг вращателя вселенной,

Или экватор, как его зовут,

Между зимой и солнцем неизменный,

82 По сказанной причине виден тут

К полночи, а еврейскому народу

Был виден к югу. Но, когда не в труд,

85 Поведай, сколько нам осталось ходу;

Так высока скалистая стена,

Что выше зренья всходит к небосводу".

88 И он: "Гора так мудро сложена,

Что поначалу подыматься трудно;

Чем дальше вверх, тем мягче крутизна.

91 Поэтому, когда легко и чудно

Твои шаги начнут тебя нести,

Как по теченью нас уносит судно,

94 Тогда ты будешь у конца пути.

Там схлынут и усталость, и забота.

Вот все, о чем я властен речь вести".

97 Чуть он умолк, вблизи промолвил кто-то: