Фолкнер действительно вернулся очень быстро.

– Я должен вам кое-что объяснить, – повторил он. – У нас нет одиночных номеров, отчасти потому, что большинство наших гостей предпочитает не оставаться по ночам в одиночестве. Все, что мы можем сделать для вас, мистер Мейбери – учитывая, что ситуация относится к числу непредвиденных, – предложить вам разделить комнату с другим гостем. Комната просторная, в ней две кровати. Поистине, это редкая удача, что сегодня там ночует всего один человек, мистер Бэннард. Уверен, он будет рад вашему обществу, и вы можете не опасаться, что стесните его. Поверьте, это очень, очень приятный человек. Я только что послал ему записку с просьбой спуститься в гостиную, и если он это сделает, я представлю вас друг другу. Мистер Бэннард обладает весьма отзывчивым характером и, думаю, будет здесь с минуты на минуту. Полагаю, он не откажется одолжить вам одну из своих пижам и все прочее.

Менее всего на свете Мейбери хотелось спать в чужой пижаме; однако он знал: отказываясь от подобного рода одолжений, рискуешь быть неверно понятым. К тому же он понимал, что, согласившись провести ночь в этом заведении, должен смириться со всеми последствиями, которые не заставят себя ждать.

– Если это возможно, я хотел бы позвонить своей жене, – сказал Мейбери. Уже некоторое время он неотступно думал об Анжеле.

– Мне очень жаль, мистер Мейбери, но, боюсь, это невозможно, – последовал ответ.

– Но почему?

– Для того чтобы создать расслабляющую атмосферу, необходимую нашим гостям, мы отказались от телефонной связи – за исключением, разумеется, телефона для внутреннего использования, по которому я могу связаться с владельцами.

– Содержать отель без телефона? Разве в современном мире подобное возможно?

– В большинстве своем наши гости являются нашими постоянными клиентами, мистер Мейбери. Они приезжают к нам вновь и вновь. И они вовсе не хотят целый день слушать телефонные звонки, которые действуют им на нервы.

– Должно быть, ваши гости – люди с большими причудами, – сорвалось с языка у Мейбери.

– Мистер Мейбери, я должен напомнить вам две вещи, – отчеканил Фолкнер. – Во-первых, я предложил вам стать нашим гостем в полном смысле этого слова. Во-вторых, хотя вы, вне всякого сомнения, не принадлежите к числу людей с причудами, вы отправились в путь на ночь глядя с ничтожным запасом бензина в баке. Полагаю, вам повезло, что вы избежали возможности просидеть всю ночь на обочине шоссе в заглохшей машине.

– Простите, но я действительно очень расстроен, что не могу позвонить жене, – попытался оправдаться Мейбери. – Боюсь, она с ума сойдет от беспокойства.

– Уверен, этого не случится, – улыбнулся Фолкнер. – Будем надеяться, ваша супруга действительно встревожена вашим отсутствием. Но она вряд ли сойдет с ума.

Мейбери готов был его ударить, но тут в комнату вошел незнакомый мужчина.

– Вот и мистер Бэннард! – воскликнул Фолкнер. Он представил их друг другу, и они обменялись рукопожатиями.

– Мистер Бэннард, вы не будете возражать, если нынешней ночью мистер Мейбери разделит с вами комнату?

Бэннард оказался невысоким щуплым человеком примерно одних лет с Мейбери. Лысину, сияющую у него на голове, окружала бахрома курчавых рыжих волос. Глаза у него были серовато-зеленого оттенка, который часто встречается у рыжеволосых. Держался он достаточно развязно, но Мейбери очень сомневался, что этот тип чувствует себя уютно в большом мире, раскинувшемся за стенами отеля. Возможно, дело было в том, что Бэннард слишком походил на креветку, чтобы хорошо выглядеть в пижаме.

– Буду счастлив разделить комнату с кем бы то ни было, – ответил он. – Я не любитель одиночества.

– Вот и прекрасно, – изрек мистер Фолкнер. – Полагаю, вы не откажетесь проводить мистера Мейбери наверх и одолжить ему пижаму? Помните, он у нас новичок и не знаком с нашими обычаями.

– Я помогу ему с превеликим удовольствием! – воскликнул Бэннард.

– Рад слышать. Мистер Мейбери, прежде чем вы подниметесь наверх, хотел бы спросить, нет ли у вас каких-либо пожеланий?

– Мое единственное желание – позвонить по телефону, – заявил Мейбери, не скрывавший своего недовольства. Он не сомневался, что Фолкнер его дурачит. В современном мире невозможно обойтись без телефона, а уж лишенный телефонной связи отель – это полный абсурд. Если Фолкнер соврал насчет телефона, можно ли утверждать с уверенностью, что он не соврал насчет дизельного топлива, спрашивал себя Мейбери.

– Я имел в виду пожелания, которые мы в состоянии удовлетворить, мистер Мейбери, – разъяснил Фолкнер с оскорбительной педантичностью.

– Здесь нет никаких телефонов! – вставил Бэннард. Голос у него был высокий, почти визгливый.

– Значит, мне ничего не нужно, – отрезал Мейбери. – Не представляю, что будет с моей женой.

– Никому из нас неизвестно, какая участь нас ожидает, – торжественно изрек Бэннард, сопроводив свои слова хихиканьем.

– Спокойной ночи, мистер Мейбери. Я вам очень признателен, мистер Бэннард.

Поднимаясь по лестнице вслед за Бэннардом, Мейбери не без удивления обнаружил, что все здесь напоминает самый обычный отель, разве что слишком жарко натопленный и чересчур пышно декорированный. На площадке первого этажа он заметил точную копию картины Ребёрна, изображающей шотландца в красном тартане. Мейбери хорошо знал эту картину, так как несколько лет назад она украшала календарь, выпущенный его фирмой; правда, с тех пор они использовали для календарей исключительно фотографии красивых девушек. Бэннард жил на втором этаже; картина здесь была поменьше и изображала дам и господ в костюмах для верховой езды, выпивающих и закусывающих.

– По ночам здесь тихо, – сообщил Бэннард. – У некоторых из нас очень чуткий сон.

Коридоры, освещенные тусклым светом ночников, имели зловещий вид. Мейбери, как последний дурак, крался за своим провожатым чуть ли не на цыпочках. Наконец он остановился у дверей нужной комнаты.

– Нет, – прошептал Бэннард, сдавленно хихикнув. – Мой номер не «13» и не «12-а».

Честно говоря, Мейбери не заметил, какой номер значился на двери, которую осторожно открыл Бэннард. Не дожидаясь приглашения, он проскользнул внутрь.

– Раздевайтесь потише, старина, – едва слышно сказал Бэннард. – Если вы кого-нибудь разбудите, неизвестно, во что это выльется. Так что лучше этого не делать.

Комната оказалась просторной, квадратной, и Мейбери с облегчением убедился, что кровати располагаются в противоположных углах. Когда они вошли, в комнате уже горел свет. Наверное, здешние постояльцы, заботясь о тишине, стараются лишний раз не щелкать выключателем, решил Мейбери.

– Вот ваша кровать, – комично широким жестом указал Бэннард.

Опустившись на кровать, Мейбери снял ботинки. Ему не хотелось раздеваться под пристальным взглядом Бэннарда, на губах которого играла любезная улыбка.