Он также знал, что они будут пытаться вынудить его согласиться на какое-нибудь альтернативное решение. В настоящий момент Этвуд не имел такового. Ряд последних событий значительно изменил общую картину. В настоящее время так много зависело от девушки. Если она придет в сознание и сможет опознать его… Да, будет жаль, если это случится. Сейчас было бы слишком рискованно направлять Мароника в госпиталь к девушке. Уж очень надежные меры безопасности они приняли для ее охраны. Этвуд усмехнулся. С другой стороны, тот факт, что девушка выжила, может привести к интересному и благоприятному развитию событий, особенно в плане его отношений с Мароником.

Этвуд широко улыбнулся. Никогда не терпящий неудач Мароник промахнулся!

Правда, ненамного, но промахнулся. Не исключено, что девушку, как живого свидетеля, можно будет использовать против Мароника. Этвуд пока еще не знал, каким образом, но решил, что, пожалуй, будет лучше, если Мароник будет по-прежнему считать, что девушка убита. Ее можно будет использовать в игре позже. А пока Мароник должен направить все свои усилия на поиски Малькольма.

Он понимал, что Мароник специально настоял на том, чтобы их встреча состоялась у него дома, стремясь этим еще больше втянуть его, Этвуда, в свои дела. Мароник наверняка постарается сделать так, чтобы его посещение не прошло незамеченным для кого-нибудь из соседей, которые позже могут дать показания полиции, если обстановка ухудшится и изменится не в его пользу.

Действуя таким образом, Мароник попытается гарантировать на будущее лояльность Этвуда. Этвуд усмехнулся. Он сумеет отыскать способ, как свести на нет эти действия Мароника. Может быть, девушка сыграет не последнюю роль в этом деле. Если…

– Ну, я пошла, дорогой.

Этвуд повернулся к говорящей – полноватой, седоволосой женщине, одетой в дорогой и хорошо сшитый костюм. Он встал с кресла и проводил жену до дверей.

Как всегда, оказавшись рядом с женой, он по привычке бросил взгляд на ниточки шрамов на ее шее и у самых корней волос, где хирург путем пластической операции подтянул кожу лица и омолодил его на несколько лет.

Этвуд улыбнулся, подумав, насколько эта операция и бесконечные часы, проведенные женой в модном, шикарном салоне красоты, сделали ее более привлекательной для ее любовника, о существовании которого он знал.

Элейн Этвуд было пятьдесят, то есть она была на пять лет моложе мужа и на двадцать четыре года старше своего любовника.

– Я, может быть, останусь у Джейн после концерта, дорогой. Ты хочешь, чтобы я позвонила тебе?

– Нет, дорогая. Если ты не вернешься до полуночи, я просто буду знать, что ты заночевала у нее. Не беспокойся обо мне. Передай привет Джейн.

Они вышли из дома. Этвуд равнодушно прикоснулся губами к напудренной щеке жены. Направляясь к автомобилю, стоящему на асфальтовой дорожке перед домом (американская спортивная модель, а не «мерседес»), она, видимо, думала о любовнике и той длинной ночи, которая их ожидала. Этвуд же, не успев закрыть входную дверь, продолжил свои размышления о Маронике.

Малькольм видел сцену прощания на крыльце дома, но с такого расстояния не мог разглядеть лиц. Отъезд жены Этвуда придал ему дополнительную уверенность. Он подождет еще полчаса, прежде чем начнет действовать.

Прошло пятнадцать минут из отпущенных Малькольмом тридцати, когда он увидел, что по асфальтовой дорожке к дому идут два человека. Их фигуры были едва различимы в сгущающейся темноте. Если бы они не шли, а стояли без движения, Малькольм вряд ли вообще заметил их. Единственное, что он сумел разглядеть, – это высокий рост и неестественную худобу одного из них. Что-то знакомое показалось Малькольму в фигуре высокого человека, но он никак не мог припомнить, где и при каких обстоятельствах он видел его. Двое, позвонив у двери, скрылись в доме.

С помощью бинокля Малькольм мог бы увидеть их автомобиль. Они оставили его, съехав с асфальта, прямо за воротами и остаток пути до дома прошли пешком. И хотя Мароник стремился к тому, чтобы его посещение дома Этвуда не осталось незамеченным, вместе с тем он не хотел, чтобы тот имел возможность хорошенько рассмотреть их машину.

Малькольм сосчитал до пятидесяти, а затем начал потихоньку двигаться к дому. Триста метров. В темноте он с трудом различал ветви и корни деревьев, которые так и старались зацепить его за ноги и заставить с шумом упасть. Он продвигался медленно, не обращая внимания на царапающиеся ветки и колючки кустарника. Когда до дома осталось полпути, Малькольм ударился о какой-то пень, порвал о него брюки и расшиб колено. Он с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть от боли. Сто метров. Слегка прихрамывая, Малькольм сделал быстрый рывок через низкорослый кустарник и высокую траву и присел на корточки у каменной ограды. Он достал тяжелый пистолет из-за пояса и взял его в руку, пытаясь одновременно перевести дыхание. Ушибленное колено болезненно ныло, но он старался не думать о боли. За каменной оградой начинался двор, в котором с правой стороны стоял полуразрушенный сарай для садовых инструментов. Между ним и домом виднелось несколько кустов вечнозеленых растений.

Малькольм взглянул на небо. Луна еще не появилась. По небу плыли редкие облака, и ярко светились звезды. Он ждал, затаив дыхание и уверяя себя, что не слышал никаких подозрительных звуков в окружавшей его темноте. Он перемахнул через невысокую ограду и стремительно добежал до ближайшего куста. Пятьдесят метров.

Какая-то тень бесшумно отделилась от сарая и быстро исчезла в темноте.

Малькольму следовало бы заметить это движение, но, к сожалению, он этого не сделал.

Еще один короткий бросок, и он уже в каких-нибудь двадцати пяти метрах от дома. Свет окон освещал почти весь зеленый газон, отделяющий Малькольма от следующего куста. Окна в доме были расположены низко. Малькольм не хотел, чтобы кто-нибудь, бросив случайно взгляд в окно, заметил, как он бежит по газону. Он лег на живот и пополз. Десять метров. Сквозь открытые окна он слышал неясные голоса. Он не придал значения каким-то посторонним шорохам, убедив себя, что это всего лишь игра воображения или же просто шум листвы.

Малькольм глубоко вздохнул и начал пробираться к кусту, растущему под открытым окном. Не успел он пару раз ступить, как за спиной услышал звук стремительно приближающихся шагов. И в то же мгновение затылок его раскололся от пронзительной боли.

Сознание вернулось к Малькольму как-то сразу. Веки его дрогнули, и он ощутил смутное чувство реальности. Внезапно он почувствовал, что его должно вырвать. Он рывком потянулся вперед, вверх, и его голова оказалась над предусмотрительно подставленным кем-то ведром. Когда его перестало выворачивать, он с усилием открыл резавшие от боли глаза, пытаясь сообразить, где он находится.

Малькольм поморгал, чтобы очистить запотевшие линзы. Он сидел на полу шикарно обставленной гостиной с небольшим камином в противоположной стене.