– Я тебе тысячу раз говорил: браться за работу только из-за денег – опасно. Если ты носишь амулет, это не значит, что можно специально приманивать Сглаз.

– Но он и без всяких денег нуждается в нашей помощи.

– И что?

– Как можно быть таким эгоистом?

– Эгоизм – правильный принцип выживания.

Некоторое время мы молчали, но тишина в комнате тем не менее казалась оглушительной. Стук сердца отдавался в ушах, меня душили застрявшие в горле сдавленные рыдания.

– Я лишь хочу знать, как от нее избавиться.

– Ты не вернешься в этот дом.

– Ты больше ничего не решаешь в моей жизни.

– Тогда нечего обращаться ко мне за помощью.

– Ладно, – проговорила я, стиснув зубы. А потом открыла сумку. – В таком случае это не просьба. Я заплачу тебе за информацию.

Джембер выдвинул ящик приставного стола и достал свой амулет. Он был больше моего, на тяжелой цепочке, большую часть серебряной поверхности закрывала переливающаяся черным нить. Он выставил амулет в мою сторону, как бы защищаясь от денег, которые я извлекла из потайного кармана.

– Я не возьму твои грязные деньги.

– Эти грязные деньги? – с усмешкой проговорила я и бросила несколько купюр на пыльный пол.

Его взгляд был ледяным, как замок, из которого я прибыла.

– Подними их.

– Бог свидетель, они нужны тебе, старик.

Он надел амулет.

– Я никогда не принимаю деньги от семьи, с которой еще не было снято проклятие, и тебе не советую.

Я закатила глаза.

– Со мной ничего плохого не случилось.

– Твоя перебинтованная рука говорит об обратном.

Я застыла, воспоминания о том существе вновь заставили меня похолодеть, несмотря на жар пустыни, и мне вдруг перехотелось дразнить Джембера. Я быстро подобрала деньги с пола и спрятала их.

– Ты единственный дебтера за последние двадцать лет, кто успешно избавил семью от гиены, – вот почему церковь наняла тебя. Но ты никогда не рассказывал о том, как тебе это удалось. Пожалуйста, Джембер. Только ты можешь мне помочь.

Джембер со вздохом опустил голову, упер локоть в колено и потер лоб, я же затаила дыхание. Через мгновение он снова выпрямился.

– Ее нельзя уничтожить как другие Воплощения. Лишь забрать у носителя и оградить от него, а потом отпустить, чтобы она нашла себе нового хозяина. Так что знаешь, что тебе нужно сделать?

– Что?

– Оставить ее к черту в покое.

Я застонала от разочарования.

– И с чего я вообще взяла, что ты мне поможешь?

– Я помогаю тебе. Ты ведь хочешь жить? Тогда убирайся оттуда немедленно. Пусть замок сгниет. После смерти семьи Сглаз отправится на поиски новой алчной жертвы, которую можно будет заразить. На этом конец истории.

– Сначала ты рушишь мою будущую карьеру, а потом думаешь, будто можешь…

– Я рушу? Да я делаю тебе одолжение.

– Если ты не скажешь, как уничтожить его, я прочитаю каждую книгу, которую смогу достать. Я обращусь к другому дебтере. В любом случае я вернусь в этот дом, чтобы закончить работу.

– Андромеда, стой.

Я уже развернулась и бросилась к двери, когда его голос вынудил меня остановиться. Я обернулась к нему. Меня не должны были волновать его слова. Надо было идти дальше и не оглядываться.

Джембер почти сполз на пол. Я не задумываясь подошла к нему и достала из-под кровати его протез. Дерево стало неровным и слегка потрескалось, кожаные ремешки и накладки износились. Металлический наконечник был все еще крепким, только немного поцарапанным, но если бы дерево просело, от него было бы мало толку. Я протянула ему ногу, держа ее за конец протеза. Надо было оставить его одного, пусть сам надевает. Он прекрасно справлялся без меня последние несколько недель.

– Ты вернешься туда, чтобы досадить мне? – спросил он, забирая у меня протез. – Потому что я знаю: ты для этого слишком умна.

– Я вернусь, чтобы спасти кое-кому жизнь.

– Все закончится не так, как ты того хочешь, – сказал он, пристегивая ногу. – Могу тебя заверить.

– Тогда помоги мне. Вместе мы сумеем справиться.

Джембер горько усмехнулся.

– Ты всегда была неразумно оптимистичной. Эту черту ты явно унаследовала не от меня. – Он снял с себя амулет и протянул мне. – Хочешь выставить себя полной дурой и пойти против гиены? Тогда тебе потребуется защита получше.

Если носить его тяжелую цепь чересчур долго, можно заработать боль в шее. Хотя с этим самым амулетом Джембер противостоял Сглазу. Никакой другой помощи предложить он не мог, да и мне большего не требовалось. А боль можно было и потерпеть.

Помедлив, я потянулась за амулетом. Но он, вскинув брови, убрал его от меня.

– Я не стану тебе его отдавать. Но позволю вернуться в замок при условии, что ты сама изготовишь себе амулет против гиены.

Я изумленно уставилась на него.

– Что? Но ты меня этому не обучал.

– А я и сейчас не собираюсь. – Он вновь протянул мне амулет с легкой ухмылкой. – У тебя хватит своего ума, чтобы изучить его и во всем разобраться самостоятельно.

– На это уйдет не один день.

– Несколько дней, чтобы создать мощный щит, или несколько секунд, чтобы умереть без него. – Он вызывающе помахал им передо мной. – У тебя есть три секунды, прежде чем я заберу свое любезное предложение назад.

Я тут же схватила амулет, хотя мне хотелось треснуть им наставника по голове, а не изучать. Уверена, поскольку это Джембер, Господь закрыл бы на это глаза.

– И где, если не в замке, ты предлагаешь мне остаться?

– Здесь, если сможешь не высовываться и держать рот на замке.

Я усмехнулась.

– Как это великодушно с твоей стороны, Джембер.

– Или можешь продолжить действовать мне на нервы и будешь снова спать на улице. – Он поднялся на ноги, потянулся. – Вообще-то мне нужно сделать кое-какие дела. Так что отдавай обратно. Можешь пока поизучать мой старый амулет.

Я вернула ему амулет, держа тяжелую цепочку обеими руками.

– Мне нужно сообщить подруге, что некоторое время меня не будет в замке, чтобы она не беспокоилась. Она ждет снаружи. – Джембер замер, поэтому я добавила: – Не волнуйся, тебе не придется с ней здороваться.

– Я и не собирался. – Он схватил рубашку цвета куркумы с таким количеством дырок, что те казались практически произведением искусства, понюхал ее и только потом натянул поверх амулета.

Я достала ключ из комода, отперла замок на цепи и распахнула двери. Саба стояла, прислонившись к стене напротив церкви, с таким небрежным видом, будто жила здесь, а не в большом доме.