— Что ж, я вас недооценил, — процедил Коротич, поглядывая на Быкова. — А это всегда плохо кончается.

— Для тебя только начинается. Мне кажется, — флегматично изрек Рой.

— Не будем отвлекаться, — предложил Быков и постучал клюшкой по столу. — Итак?

Саша Коротич не заставил себя упрашивать.

— Сенсация — это всегда деньги, — заговорил он. — Большие деньги. Толпы без раздумий оплачивают свое любопытство, свой интерес, свои фантазии. Этим всегда пользуются умные люди вроде меня. Подогревают интерес, а потом гребут миллионы лопатой.

— Ближе к делу, — сказал Быков.

— А ближе некуда, — пожал плечами слегка успокоившийся Коротич. — Мы подошли к главному. Бермудский треугольник с его тайнами — золотое дно для бизнесмена. Но его еще никто не додумался продавать целенаправленно, массово, грамотно. Да, снимали про него фильмы, писали книжки, но все это жалкие крохи по сравнению с тем, сколько треугольник стоит на самом деле. Паблисити продолжается уже больше века, так что все про него слышали хотя бы краем уха. И всем хочется знать разгадку.

Коротич сделал паузу. В его поведении что-то неуловимо изменилось. Он сделался увереннее, его осанка выровнялась, плечи распрямились. Быков со страхом подумал, что Коротич сейчас перестанет давать показания. И что тогда? Если блеф с клюшкой для гольфа перестанет работать, то никаких методов воздействия на негодяя не останется. Ни Быков, ни его товарищи не способны на насилие обдуманное, направленное против безоружного пленного. Ни бить, ни пытать его никто не станет — рука не поднимется. Как же быть? Что делать?

Но делать ничего не пришлось. Коротич снова заговорил. Сам. И голос его звучал совсем не так, как несколько минут назад. К нему вернулось чувство превосходства. Он определенно знал нечто такое, что не было известно его противникам.

Подчиняясь чувству самосохранения, Быков обернулся. Товарищи инстинктивно повторили его движение. Они увидели Курта Янга, стоящего уже не в каюте, а в коридоре, чтобы до него невозможно было добраться сразу. В каждой руке он держал по пистолету. Его лицо не выражало ни ненависти, ни агрессии. Только спокойную, холодную решимость нажимать на спусковой крючок всякий раз, когда это потребуется.

— На самом деле Курт не моряк и никогда им не был, — сказал Коротич, усмехаясь. — Он мой личный телохранитель. Предан мне, как пес, потому что его благосостояние напрямую зависит от моего положения. Если я погибну или потеряю свободу, мой верный Курт лишится всего, а он в этом совершенно не заинтересован. Тебя не задело, что я сравнил тебя с псом, Курт?

— Мне плевать, — ответил телохранитель. — Слова в этом мире ничего не значат. Только деньги.

— Полностью разделяю твою точку зрения. — Коротич сделал приглашающий и вместе с тем повелительный жест. — Присаживайтесь, джентльмены. В ногах правды нет, как говаривали на моей исторической родине. Ты ведь знаешь эту поговорку, Дима? Брось свою кочергу и сядь! — Он повысил голос. — Все садитесь. Это удержит вас от необдуманных действий и, в конечном итоге, сохранит вам жизни. Тем более, что я намерен продолжить свое маленькое выступление, чтобы удовлетворить ваше любопытство, джентльмены. Сначала расскажу, что было, а потом обрисую вкратце, что будет. Нет, лучше наоборот. Это сэкономит нам время. И вообще, я люблю нарушать правила и традиции.

Четверо мужчин переглянулись. Много чего можно было прочитать в их взглядах. Растерянность. Гнев. Досаду. Беспокойство. Никто из них не обратил внимания на последовавшего за ними Курта, не предпринял мер предосторожности и не заметил, как и когда на свет появились проклятые пистолеты. Подставляться под пули никому не хотелось. И, как это обычно бывает, каждый надеялся, что все образуется и смертельная угроза рассеется сама собой. Даже несчастные, идущие на расстрел, до последнего мгновения верят в чудесное спасение. Иначе разве можно было бы кого-нибудь поставить к стенке или заставить подняться на эшафот?

— Садимся, — сказал Быков и первым подал пример.

Товарищи, хмурясь и вздыхая, расселись на стульях, которых в просторной каюте хватало. По сути, это был прекрасно обставленный рабочий кабинет, только без полок для книг, которые нынче все умещались в памяти компьютеров.

— Итак, начнем с концовки шоу, как и было обещано, — удовлетворенно кивнул Коротич. — Курт, ты тоже слушай, тебя это в первую очередь касается. Сейчас ты замкнешь нас на ключ и отправишься к нашим очаровательным дамам. Их следует надежно связать и разместить вне пределов досягаемости друг друга.

— У меня есть две пары наручников, шеф, — сообщил Курт. — Не беспокойтесь.

— Я никогда ни о чем не беспокоюсь, пора бы тебе усвоить это. — Коротич выдвинул ящик письменного стола, достал оттуда пистолет, проверил и положил перед собой, рукояткой к правой руке. — Я просто решаю проблемы по мере их поступления, вот и все. Данная проблема представляется мне решенной. Потому что если Курт услышит подозрительный шум или обнаружит, что мне причинили вред, то обе заложницы будут убиты. Насколько я понимаю, мои гости никогда не пойдут на такое. Но если все же кто-то из них решит пожертвовать жизнью невинных и беспомощных женщин, то у меня есть это. — Коротич многозначительно похлопал ладонью по пистолетной рукоятке. — Поэтому ты можешь смело покинуть нас, Курт, и запереть дверь снаружи.

— Я подозреваю, что у одного из них есть мастер-ключ, шеф.

— Почему ты так считаешь, Курт?

— Раз они знают, то, значит, видели нашу бэби. А это возможно только…

— Можешь не продолжать, — остановил телохранителя Коротич. — Твоя логика безупречна. Тебе это зачтется. — Он обвел взглядом пленников. — Ну? У кого из вас ключ? Учтите, я не буду считать ни до десяти, ни даже до трех. Просто выстрелю в первого попавшегося.

Сомневаться в серьезности его намерений не приходилось. Рой Макфэлл вытащил из кармана ключ и, показав Коротичу, бросил на пол.

— Доволен? — спросил он.

— Вполне, — подтвердил Коротич. — Ты свободен, Курт. Услышишь выстрел — прикончи любую из дам, на свое усмотрение. Одной заложницы нам вполне хватит.

Дверь захлопнулась. Слабый сквознячок, блуждавший по каюте, исчез. Быков почувствовал, что буквально обливается потом. Это было не столько из-за духоты, сколько от стресса. Он ужасно боялся за Лиззи. Да и судьба длинношеей Пруденс тоже была ему небезразлична.

— На чем мы остановились? — весело спросил Коротич. — Ах, да. Сенсация. Паблисити. Деньги. Я собрал на своей яхте известных репортеров и писателей, чтобы вызвать необходимый ажиотаж в масс-медиа. Вы должны были свидетельствовать о том, что «Оушн Глори» действительно столкнулась с необъяснимыми явлениями. Далее мне только оставалось привлечь инвесторов для продолжения исследований. Они бы в очередь становились, чтобы влить средства в мой фонд Mystery Triangle…

«Загадочный треугольник», — перевел в уме Быков.

— Могу сказать, что инвесторы уже есть, — продолжал Коротич. — Они готовы вложить в меня десятки миллионов долларов сразу после моего возвращения. При наличии положительных результатов, разумеется.