между двадцатым и двадцать пятым сентября. Есенин в этот вечер назначил мне встречу в «Стойле Пегаса». Прихожу как условлено. Останавливаюсь в дверях. Он стоит под самой эстрадой с незнакомой женщиной. С виду ей изрядно за тридцать, ближе к сорока. По облику – сельская учительница. Тускло-русые волосы приспущены на лоб и уши. Лицо чуть скуластое, волевое.<…> Чем-то крайне недовольна. Слов издалека не слышу, но тон сердитой отповеди. Почти злобы. На чем-то настаивает. Требует. Есенин с видом спокойной скуки все от себя отстраняет. Уверенно и непреложно. Мне неловко: точно я случайно подглядела сцену между любовниками. <…> Женщина удалилась бросив: «Что ж, я ухожу!» <…> А у меня в памяти вспыхнуло имя: Лидия Кашина!»

Зинаида Райх: Сеченовский переулок, дом 5

Когда опускали в могилу гроб с телом Сергея Есенина, серое кладбищенское небо взорвал женский крик: «Прощай, моя сказка!» Всеволод Мейерхольд прошептал обожаемой жене: «Зина, ведь ты обещала!» Злые языки говорят, что только в эту ночь, 31-го декабря 1925 года, великий режиссер, наконец, заснул спокойно. Скоропалительный брак Сергея Есенина и Зинаиды Райх, заключенный в поездке на Соловки летом 1917 года, официально расторгнут 5 октября 1921 года, но давно, с 1919-го уже трещал по швам. Зинаида Николаевна отчаянно боролась за свое счастье: приезжала в Москву одна и с дочерью Таней, останавливаясь то у поэта Шершеневича в Крестовоздвиженском, то в Полуэктовом (современное название – Сеченовский) переулке, в доме № 5. Сам ли поэт разочаровался в семейной идиллии или друзья надоумили, но, как сказал другой великий поэт, «семейная лодка разбилась о быт». Райх тяжело переживала развод, оставшись с двумя детьми на руках, долго болела. 15 августа 1920 года она была принята на работу в Наркомпрос, инспектором (Сретенский бульвар, дом № 6, бывш. Страхового общества «Россия»). Есенин бывал и в Полуэктовом, и в Наркомпросе. Зинаида Николаевна проводила как-то Сергея Александровича послушать выступление Ленина.

Да и в приемной А.В. Луначарского Есенин здесь часто бывал. В Наркомпросе заприметил Всеволод Эмильевич Зинаиду Райх. Потом они встретились на режиссерских курсах ГЭКТЕМАС, где Мейерхольд преподавал, а Райх, решив резко изменить свою жизнь, получала специальность режиссера массовых зрелищ. Сорокасемилетний мастер, отец взрослых дочерей, примерный муж, влюбился в Зинаиду. Кинодраматург Евгений Габрилович писал: «Сколько я ни повидал на своем веку обожаний, но в любви Мейерхольда к Райх было нечто непостижимое. Неистовое. Немыслимое.

Беззащитное и гневно-ревнивое. Нечто беспамятное. Любовь, о которой все пишут, но с которой редко столкнешься в жизни. Редчайшая… Пигмалион и Галатея…» Мейерхольд увидел в своей Зиночке актрису. Вот что писал Анатолий Мариенгоф о Зинаиде Райх того времени: «Райх актрисой не была – ни плохой, ни хорошей. Ее прошлое – советские канцелярии…» И вот еще один перл: «Щедрая природа одарила ее чувственными губами на лице круглом, как тарелка. Одарила задом величиной с громадный ресторанный поднос при подаче на компанию…» Не будем к нему слишком строги, ведь Мариенгоф – тоже муж актрисы (Анны Никритиной), правда, куда менее востребованной. Любимый ученик Мейерхольда, режиссер Борис Иванович Равенских уверял, что в день, когда в театре давали «Даму с камелиями» с Райх в главной роли, спектакль о любви, из театрального буфета молниеносно исчезал шоколад: его раскупали впечатленные ее игрой зрители-мужчины, которым невольно хотелось порадовать любимых. Борис Иванович рассказывал своим ученикам об отношении Мастера к жене Зиночке, чему сам был свидетелем: «Всеволод Эмильевич ставил в Мариинке «Пиковую Даму» и что-то у него не клеилось. Он нервничал, извел всех. И вдруг с улицы входит Зиночка, с мороза, шубка белая, муфта белая, вся в инее… Примчалась… Никого не предупредила… «Севочка! Как дела? Говорят, у тебя тут что-то не клеится?» Мастер побледнел и выдал репетицию! Весь акт! За два часа!.. Он любил ее безумно, а она… она, по-моему, все равно Есенина любила… Ценила Всеволода Эмильевича, уважала, но любила …. Есенина…» Зинаиду Райх любили два величайших гения современности: поэт Сергей Есенин и режиссер Всеволод Мейерхольд! Да и Пастернак, Олеша, Царев были ею увлечены. И многие другие. После гибели Есенина Зинаида Николаевна долго приходила в себя. Эта смерть, по ее словам, навсегда оставила у нее «дырку в сердце». Райх подарила близкой подруге, Зинаиде Вениаминовне Гейман, свою фотографию с надписью: «Тебе, Зинуша, как воспоминание о самом главном и самом страшном в моей жизни – о Сергее».

Сеченовский (Полуэктов) переулок, дом 5

Остоженка, дом 36

3 февраля 1920 года родился Константин Сергеевич Есенин – сын Сергея Есенина и Зинаиды Райх. Ребенок родился на Остоженке в Доме матери и ребенка. Если верить Мариенгофу, Есенин сомневался в своем отцовстве. Основанием было то, что супруги уже фактически разошлись. Того, что в графе отец стояла странная запись «красноармеец» – Есенин не знал. О рождении сына поэт услышал по телефону, по телефону же и имя сына озвучил. Крестным отцом Кости стал Андрей Белый. В этом красивом здании в псевдорусском стиле давали приют одиноким матерям. Здесь они получали пищу и кров, помогая друг другу выживать. Для гордой Зиночки это был удар по самолюбию. Навещал ли Есенин бывшую жену в этот период – доподлинно не известно, но по некоторым источникам – навещал. Ребенок родился болезненным, заболела и Зинаида Николаевна. По словам дочери Есенина и Райх – Татьяны – на Зинаиду «обрушился целый каскад болезней – брюшной тиф, волчанка, сыпной тиф». Отравления сыпно-тифозным ядом обычно приводят к буйному помешательству. Женщину даже лечили в психиатрической больнице. Татьяна Сергеевна писала: «Моя мать от природы была на редкость здоровой, сильной и энергичной женщиной. Все это осталось при ней. А душа была ранена (это слова Вс. Эм.)…»

Остоженка, дом 36

Райх, вышедшая из психиатрической лечебницы, проявила упорство и жизнестойкость, возможно, пытаясь доказать что-то своему Сергею, что-то очень важное. Вадим Шершеневич писал в «Великолепном очевидце»: «Райх была при Есенине забитая, бесцветная и злая. Позже, когда она вышла замуж за Мейерхольда, она совсем преобразилась, и сумела из скучноватой провинциальной учительницы развернуться в крупную актрису. Конечно, тут на первом плане было влияние мастера Мейерхольда, но ни один мастер не сможет вылепить что-то значительное из ничего».

Триумфальная площадь, дом 4/31

«…Зал имени Чайковского – музыкальный храм на крови, он построен на месте так и недостроенного театра Мейерхольда. Мейерхольд убит, тень его, как и тень непоставленного «Гамлета» (этим спектаклем Мейерхольд собирался открыть новую