— Раз, — показал он на пилку для ногтей, конец которой торчал из тела. — Два, — показал на проволоку на шее. — Три, — в левом виске была маленькая дырочка. Правда, крови из нее не натекло, как можно было бы ожидать.

То есть выброшенный пистолет все-таки использовался.

— Пошли в наш домик, — тихо сказала я. — Мне отцу надо звонить.

Я закрыла дверь в комнату Святослава на ключ, и мы ушли, не обращая внимания на гомон. Пусть спорят, пусть ругаются. Какое шоу? Внизу мы столкнулись с раскрасневшимися на морозе и счастливыми Игорем и Ярославой.

— Звонила ваша мама, — сообщила я певице, потом повернулась к художнику, — и твой папа. Ваш союз одобрен.

Игорь хмыкнул. Ярослава сказала, что мама всегда лезла в ее личную жизнь. Потом молодые люди заявили, что хотят есть. Я предложила самообслуживание.

— А где все? — спросил Игорь. — И мой братец?

Я ответила, что на втором этаже, после чего мы с Гришкой гостевой дом покинули. Шел уже сильный снег.

— Что будешь делать? — спросил Гришка.

— Я же тебе сказала: звонить отцу. Пусть он решает. Ты считаешь, что его убивали трое?

— Убил кто-то один, а двое других только продемонстрировали преступные намерения. Он был уже мертв. Я не знаю, как это точно классифицируется по Уголовному кодексу, но вроде самое суровое наказание должно быть тому, кто нанес смертельный удар. А тому, кто уже над мертвым издевался…

— Разве издевался? По-моему, убивал, считая живым. Здесь же темень ночью. Конечно, какой-то свет идет от белого снега, но все равно можно не понять, что человек мертв. Убийцы были уверены, что Алейник спит. Снотворное подмешал один из них.

Гришка сказал, что, по его мнению, убили Алейника пилкой для ногтей, которую вогнали точно в сердце. Значит, знали, куда бить. И ударили сильной и уверенной рукой.

— Кто у нас медик?

— Туполева училась на фельдшера, но после ее ухода Алейник был еще жив. Она выпадает. И вернуться она не могла. Хотя не обязательно быть медиком для того, чтобы знать, куда бить.

Я спросила Гришку, почему он считает, что первой была пилка для ногтей. Почему не выстрел в висок? Я согласилась, что душили мертвого — иначе Святослав бы как-то сопротивлялся, а следов борьбы нет вообще. И проволоку же надо было еще завести за голову! Алейник же лежит. Значит, подняли голову и…

— Крови на виске нет вообще. Если бы Алейник был жив, хоть что-то бы вытекло из дырочки. Кровь, мозг, я не знаю! А там ничего не вытекло. Ты же видела. Пилка, потом пистолет, потом удавка. Удавленники и повешенные по-другому выглядят. Я же видел.

Мы встретились с Гришкой взглядом. Я знала, о чем думает он, а он знал, о чем думаю я.

— У тебя будут неприятности? — спросил он.

Я пожала плечами. На нашу базу никогда не приезжали представители правоохранительных органов. Этого не хотел отец. У папы с этими органами всегда были напряженные отношения, и он не желал никого принимать бесплатно, а определенные представители этих органов вполне могли это потребовать. И пришлось бы соглашаться. Хотя у папы теперь масса знакомых в различных структурах — в законодательной и исполнительной власти. У нас тут и депутаты, и чиновники, и сенаторы, и военные развлекались, не говоря про бизнесменов и деятелей шоу-бизнеса. Представителей полиции и прокурорских работников не было никогда.

Я позвонила отцу. Он меня внимательно выслушал, хмыкнул и сказал, что с кем надо свяжется и сам прилетит с адвокатом. Но в ближайшее время это невозможно — погодные условия не позволяют. Я посмотрела в окно: снег уже шел стеной. В такую погодку Гришка с Ксенией дойти до нас не смогли бы. Они вовремя успели. А Наташа Туполева со своим возлюбленным застряли в избушке. Возвращение в мир придется отложить.

Отец велел запереть дверь комнаты с покойником и больше туда никого не пускать. Я сказала, что уже заперла.

— Кстати, ты его сфотографировала?

Мне это не пришло в голову. Но Гришка, который слышал наш разговор, сообщил, что сфотографировал он. И другие фотографировали. Светка Ураган точно. Папа попросил переслать фотографии.

Я подумала, что наши красотки наверняка уже выложили труп и даже себя с трупом в Сеть.

Отец сказал, что Алейнику позвонит сам. Мне предложил пресечь активность дамочек в Сети, если еще возможно. Объяснить, что до прилета правоохранительных органов труп не нужно выставлять на всеобщее обозрение. Если уже выложили в Сеть, удалить снимки. Я побежала в дом, Гришка остался.

На втором этаже шла бурная дискуссия. Все орали. Я предложила расходиться по номерам, идти гулять или есть.

— Ой, я не успела сфотографировать покойника! — тут же заорала Ярослава. — У меня еще нет селфи с покойником! Пустите меня к нему!

Ярослава заколотила в дверь.

— Скоро здесь будет полиция, — объявила я. — Советую не писать ничего о случившемся в своих блогах и на своих сайтах. Если выложили фотографии, удалите до появления полиции. — Я посмотрела на Субботину. — Алейнику сейчас позвонит мой отец. И он же вызовет все необходимые службы и прилетит сам. — Я обвела взглядом остальных девушек, которые стояли притихшие. Наверное, стало доходить, что рядом убили человека. — Расходитесь по номерам. Если хотите есть — пожалуйста, на кухню. Обед и ужин не отменяются. Я сейчас пойду готовить. Но вначале мне хотелось бы увидеть ваши пилки для ногтей.

— Зачем? — спросила Полина Купцова.

— У кого нет пилки, тот воткнул ее в Святослава, — пояснила Субботина. — Но вы забываете, Люда, что мы все крепко спали. Пилку мог забрать кто угодно. Хотя… Пошли проверим. Но в любом случае это не моя. Я пользуюсь маленькой.

Пилки нашлись у всех, включая Наташу Туполеву, косметичку которой я открыла лично. Значит, кто-то специально привез вторую пилку с собой с вполне определенными целями.

Девицы наконец отметили отсутствие модели Наташи Туполевой.

— Она убила и сбежала! — заявила Левицкая.

— Куда тут можно сбежать, да еще в снегопад? — рявкнула Ксения Павлова.

— Но ты же добралась сюда! Значит, и отсюда можно уйти.

— Она не такая дура, как ты! И прекрасно поняла бы, что тогда подозрение падет на нее!

— Может, она убила его и совершила самоубийство? — высказала предположение Ярослава. — Я смотрела один фильм…

— Боже, еще одна идиотка, — закатила глаза Ксения Павлова.

— Кстати, а где Наташа? — посмотрела на меня Субботина.

— Я знаю о местонахождении Наташи, — уклончиво ответила я. — И она ушла, когда Святослав был еще жив.

— Но она могла вернуться и убить! — воскликнула Левицкая.

— Она не могла вернуться. И она приехала сюда совсем с другой целью. Я имею в виду, не для участия в проекте.

— А зачем? — спросила Полина Купцова.