Отстающим направлением считалось обеспечение экологической безопасности. Перелом наметился лишь в 1954 году. Многое пришлось наверстывать. В первую очередь это касалось ущерба, нанесенного окружающей среде. Из-за отсутствия специального могильника загрязненные радиоактивными веществами промышленные отходы вывозились и сжигались на одной из отгороженных площадок в зоне объекта. Ввиду того, что не было специальной промышленной канализации, сброс активных и токсичных веществ сначала производился в реку Сатис без очистки. Загрязненность реки превышала в некоторых местах допустимые нормы в две тысячи раз. И только с середины пятидесятых годов за решение проблемы очистки взялись более или менее основательно. Самостоятельная дозиметрическая служба на объекте была организована тоже в это время, в 1954 году.

Возникновение дозиметрических служб и органов техники безопасности совпадает с периодом создания мощных источников нейтронов (специальных исследовательских ядерных реакторов).

Молодые сотрудники физического отделения, участвующие в ту пору в ядерно-физических исследованиях, лишь недавно окончили учебные заведения, были полны энтузиазма и желания работать, но не имели еще достаточного практического опыта и навыков. Единых организационных начал, также как и инструкций по работе с делящимися материалами, не существовало, каждый выполнял работу, руководствуясь лишь теоретическими знаниями и небольшим практическим опытом. Следствием этого являлись столкновения между физиками и немногочисленными представителями службы техники безопасности, которые пытались, как многим казалось, возводить барьеры.

Противоречия ученых и производственников со службами техники безопасности обострились до предела, когда на впервые созданных в России в середине шестидесятых годов импульсных ядерных реакторах ВИР-1 и БИР-1 начали проводиться массовые испытания радиационной стойкости изделий, выпускаемых различными предприятиями военно-промышленного комплекса. Бывший начальник отдела исследовательских ядерных реакторов А. М. Воинов отметил это в своих заметках. «К работам были привлечены десятки бригад из многочисленных „почтовых ящиков“. Появление вблизи мощных источников ядерных излучений большого числа „непрофессионалов“, участвующих в проведении радиационных испытаний, привело в ужас старшего инспектора по технике безопасности главка Н. М. Ушацкую. В результате при подведении итогов очередной проверки по технике безопасности в присутствии Б. Г. Музрукова, в день семидесятилетия Б. Г. Музрукова разразился громкий скандал, и Н. М. Ушацкая потребовала отстранить меня, бывшего в то время начальником отдела исследовательских ядерных реакторов, от работы. Но мудрый директор поинтересовался: какие правила нарушил А. М. Воинов? Наталья Марковна вынуждена была признать, что писаных правил по проведению подобных работ в главке нет. „Так их нужно создать, и немедленно. Вот Вы вместе с ним этим и займитесь“, — распорядился Б. Г. Музруков»[59].

Для разработки правил сформировали группу из представителей главка, ВНИИЭФ и других организаций министерства, которая обобщила нормативные документы, действующие в отрасли, и опыт работы исследовательских ядерных реакторов на предприятиях главка и министерства.

На создание и оформление первого варианта «Правил по технике безопасности при проектировании, устройстве и эксплуатации исследовательских ядерных реакторов и стендов для критических сборок» ушло примерно два года. С начала семидесятых годов, когда они прошли все стадии утверждения, и до настоящего времени, то есть на протяжении более 30 лет, эти «Правила…» являются законом, обеспечивающим непрерывную и грамотную эксплуатацию уникального парка ядерных установок.

Исследовательские реакторы нашли многочисленные применения в широком круге прикладных задач и фундаментальных научных исследований. Перемены, которые происходили в эти годы в состоянии техники и в обществе, отражаются в «Правилах…» путем своевременной корректировки отдельных положений и норм. Но общий подход к проблемам обеспечения безопасности особо опасных работ остается неизменным.

Подход большинства руководителей к вышеуказанным проблемам был прост: рядовые сотрудники должны дисциплинированно относиться к инструкциям и правилам, но и правила и инструкции в свою очередь должны быть грамотно составленными. Дисциплина же начинается с руководства. Вот целый ряд характерных суждений о стиле поведения директора ВНИИЭФ в отношении безопасности труда.

Г. С. Прохоров: «В феврале 1969 года Музруков назначил меня заместителем главного инженера ВНИИЭФ по технике безопасности. В 1967–1974 годах было выпущено много приказов по ТБ, которые я согласовывал с директором института. 29 апреля 1969 года Борис Глебович издал приказ, в котором объявлялось о ежемесячном (каждый второй вторник) проведении „дня техники безопасности“.

Музруков рассказал мне, что в 1936 году, когда он работал на Кировском заводе начальником цеха, у них произошел несчастный случай, погиб рабочий. После этого Борис Глебович ввел обязательный еженедельный „день техники безопасности“. И очень внимательно следил за тем, чтобы его приказ соблюдался».

Г. А. Соснин: «Борис Глебович, будучи директором комбината „Маяк“, в самый тяжелый пуско-наладочный период, принимая личное участие в ликвидации аварийных ситуаций, по необходимости неоднократно подвергался воздействию радиации. Видимо, поэтому он и в нашем институте требовал строгого соблюдения норм безопасности.

Как-то раз мы с ним были в цехе изготовления деталей из урана. Я показывал ему подборку готовой продукции, после чего, вытерев руки о марлевую салфетку, пошел к выходу. Он задержал меня и тихо сказал: „Идем мыть руки“. Я ответил ему: „Борис Глебович, это же простой уран, и после короткого контакта с ним мыть руки не обязательно“. На это он мне также тихо сказал: „Я это знаю, но нам (руководителям) нельзя демонстрировать производственникам пренебрежительное отношение к технике безопасности“. И он был прав — они же работают с ураном постоянно, и соблюдать правила им необходимо!»[60]

Одной из сторон общей политики в сфере безопасности всегда было предоставление определенных льгот людям, занятым на опасных объектах. На «объекте» нередко складывались ситуации, когда директору приходилось неординарными методами защищать интересы сотрудников. О таких решениях рассказал А. Д Пелипенко, заместитель директора института по кадрам. Он отмечал явную несправедливость, когда работающим в специальных условиях не предоставлялись льготы, если, согласно документам, сотрудники находились в этих условиях не более половины рабочего дня, хотя и достаточно часто.

Начало работ по созданию изделий, стойких к воздействию излучения, потребовало экспериментальной проверки наиболее уязвимых узлов, содержащих радиоактивность. Начиная с 1965 года, работники отдельных подразделений проводили исследования на ядерных реакторах, причем количество опытов возрастало. Уже первые результаты исследований подтвердили, что узлы, содержащие спецматериалы, имеют большую наведенную активность. Согласно данным контроля дозиметрической службы, работа с узлами в течение 15 минут давала двухнедельную дозу облучения, поэтому был установлен специальный режим: 15 минут — исследования на реакторе, затем вывод из работ на две недели. При этом сотрудники, получая радиационные воздействия не меньше тех, кто был занят такими работами постоянно, не имели никаких льгот: ни доплат, ни льготного стажа. Энтузиазма это не прибавляло. Необходимо было найти достаточно легитимный выход из такого положения.