— Ф-фу, еле успел, — сказал Михаил, очутившись на дереве рядом со своими товарищами.

— Ну так как же вы добрались до разведчиков? — теряя терпение, спросил Васич.

— А очень просто, — посмеиваясь, ответил Павел Васильевич. — На соседней планете была наша база. Связались по рации, все объяснили, на следующий день нам прислали новый вездеход. На нем мы и добрались до лагеря разведчиков.

— И это весь рассказ? — недовольно пробурчал Васич.

— Нет не все, — ответил Павел Васильевич. — До разведчиков мы добрались благополучно, но лес там оказался очень болотистым, и у самого лагеря наш вездеход закопался по самые уши. Ни туда, ни сюда. Вот тут-то мы с разведчиками и призадумались, как нам всем выбираться из этого чертового леса.

— Вы пообещали этим лианам доставить на планету целый корабль бутербродов с колбасой, — сквозь зубы проговорил повар и проглотил слюну. Голод и жажда давно уже мучили спасателей, и после упоминания о еде все трое тяжело вздохнули.

— Надо было намазаться болотной грязью, — немного погодя сказал Васич. — Лианы приняли бы вас за своих.

— Да, так иногда делают, — согласился Павел Васильевич. — Но мы поступили по-другому.

— Понятно, — сказал повар. — Вы построили из бревен педальный вездеход.

— Смотрите-ка, — кивнул помощник капитана вниз. — Они уже снова собрались под деревьями.

— Перестаньте нас мучить, — возмутился Васич. — Скажите, как вы выбрались из джунглей?

— Очень просто, — ответил Павел Васильевич. — Мы из увязшего вездехода связались по рации с кораблем, те сообщили на базу и нам прислали воздушный катер, который и забрал нас.

— Ну-у-у, — разочарованно протянул Васич, а помощник капитана вдруг напрягся, привстал и быстро проговорил:

— Тихо! Слышали?! Доставай ракетницу, это они!

С мармуками происходило что-то невообразимое. Они завывали так, словно прощались с жизнью. Не поднимая головы от земли, они воздевали руки к небу и на коленях пятились назад, подальше от святилища.

На крыше из туземцев остался один Вотамолас. Самолюбие не позволило вождю сразу сбежать и присоединиться к своим соплеменникам. Он стоял на коленях и, раскрыв рот, смотрел на ожившую голову Гармы. Несколько раз Вотамолас пытался что-то выговорить, но от страха у него ничего не получалось. Вождь лишь шлепал губами и мычал.

— Мармук! — повернувшись к вождю, страшным голосом взревел мимикр. Немедленно развяжи этих людей, иначе я нашлю на твое племя наводнение, землетрясение, метеоритный дождь, ураган, пургу и самую ужасную болезнь во Вселенной — грипп. Трепещи, мармук, и повинуйся пока я добрый. Скоро здесь будут великий Громовержец со своим всемогущим другом Алешей. А следом за ними сюда спешат десять кровожадных ученых со шприцами и пробирками. И если ты не повинуешься, они возьмут у тебя анализ крови и ты умрешь в страшных судорогах!

— Что он несет? — тихо спросил Вася у Эдуарда Вачагановича.

— Это не важно, — так же тихо ответил командир корабля. — Учись, штурман. Простой мимикр, а как грамотно запугивает. Смотри, что творится с Вотамоласом.

— Да, да, — едва выговорил вождь и, не поднимаясь с колен, подполз к ближайшему каменному столбу. Дрожащими руками он развязал штурмана, и тот, не дожидаясь, когда туземцы придут в себя, быстро освободил командира корабля и механика.

— А теперь подойди ко мне, мармук, — потребовал мимикр таким голосом, что даже у землян между лопаток пробежал холодок. — На память о Гарме я хочу треснуть тебе между глаз своим божественным рогом…

— О величайший из великих! — хрипло вскрикнул Вотамолас, но все же покорно подполз к ужасному богу. — О справедливейший из справедливых! Я, недостойный мармук, прошу тебя только об одном: пожалей этих бедных жителей деревни! — Он повернулся и показал на своих соплеменников. — Не оставляй их без вождя! Они обязательно погибнут без него, потому что глупы как куамы.

— Не бойся, — подняв ружье, оставленное Вотамоласом, сказал Эдуард Вачаганович. — Никто не собирается лишать твое племя правителя. Хотя, будь моя воля, я бы назначил другого, Расальхаг* тебе в глотку. Ступай к своим и прикажи им сидеть в домах, пока мы не уплывем на плоту. Если кто не выполнит приказа, того Гарма превратит в куама, и тот до конца своих дней будет прыгать по деревьям. Все понятно?

— Да, богоподобный, — пятясь назад, закивал вождь. — Я все сделаю, как ты сказал. — Вотамолас дополз до ступенек, вскочил на ноги и бросился вниз к своим соплеменникам.

— А где остальные? — спросил командир корабля у Фуго, когда вождь мармуков покинул крышу святилища.

— Они там, спускаются, — ответил мимикр и показал на горы. — А я напрямик подался. Спрыгнул во-он с того обрыва.

Капитан посмотрел на горный хребет, затем на Фуго и задумчиво поскреб щеку с трехдневной щетиной.

— С парашютом что ли? — не понял он.

— Нет, — мечтательно ответил мимикр. — Оказалось, что я умею летать. Раньше у меня не было возможности это выяснить. У себя на планете мы сидим дома и не высовываем из него носа, всего боимся. А здесь вдруг получилось я полетел. И тогда я понял, что если разумное существо перестать мучить и запугивать, оно вполне может научиться летать.

— Понятно, — сказал капитан. — А теперь ответь, что это за ужасный Алеша, которым ты пугал вождя? Это тот самый мальчишка с Тимиука?

— Да, — поежившись, ответил Фуго.

— А кто такой Громовержец? — не отставал капитан.

— Цицерон, — ещё тише проговорил мимикр. — Ну… робот. Который грузовой.

— А кто-нибудь из взрослых в этой команде есть?

— Тумбук, — едва слышно ответил Фуго. — Такой симпатичный… лысый весь, но очень отважный охотник.

— Какой симпатичный Тумбук?! — прогремел Эдуард Вачаганович. — Откуда у меня на корабле взялся лысый охотник?!

— Это туземец такой, — прошептал мимикр.

— Туземец?! — выдохнул капитан. — Так вы сбежали с корабля одни?!

— Нет, не одни, — отползая в сторону, промямлил мимикр. — Мы с вездеходом. Но он утонул в зы…

— Так вы ещё и последний вездеход утопили?! — закричал командир корабля.

— Если бы мы не сбежали, — быстро проговорил Фуго. — Мармуки через полчаса жарили бы вас на…

— Молчать! — Перебил его Эдуард Вачаганович.

— Да ладно, капитан, они же нас спасли, — вступился за Фуго Вася.

— А тебе ещё десять нарядов за то, что встреваешь в разговор! — окончательно разъярился командир корабля. — Да пусть лучше здесь меня десять раз съедят мармуки, чем один раз на Земле — отец этого противного мальчишки! Летать он научился, мимикр несчастный!