вынудили сыновей дезертировать. Они даже назначали сроки и предупреждали, что если они не выполнят требование родителей, то их ждет тяжелая кара.

Обстановка в стране была обострена – опасность для жизни наших соотечественников возрастала не только в перечисленных регионах. Такая же ситуация сложилась в западных районах Украины, где политическое движение «Рух», называвшее себя народным, фактически угнетало народ. Провозгласив националистические, сепаратистские идеи, оно стало прославлять Степана Бандеру, который вместе со своими бандами в годы Великой Отечественной войны выступал на стороне немецко-фашистских оккупантов. Я считал, что здесь надо было бы ввести режим чрезвычайного положения. Надо было в зародыше пресекать проявления антисоветизма, а не тогда, когда он расцвел и приобрел столь махровый, необратимый вид, что впору было только применять силу.

Разговоры Горбачева о том, что общественность якобы не приемлет чрезвычайного положения, – это блеф. Верховный Совет СССР летом 1990 года для того и принял закон «О правовом режиме чрезвычайного положения», чтобы пресекать анархию и беспредел, порожденный горбачевской перестройкой. А наш «гуманист» навесил ярлык на этот режим, обозвав его «чрезвычайщиной». Ибо не в интересах Горбачева было вводить чрезвычайное положение или президентское правление там, где требовала обстановка. Это указывало на начало решительной борьбы против развала государства, что было явно не в интересах «лучшего немца».

Все последующие пункты (до десятого включительно) цитируемого мною Постановления Верховного Совета СССР были столь же конструктивными, как и предыдущие. Например:

«4. Принять к сведению, что Президентом СССР будет сформирован орган по координации функционирования правоохранительной системы и создана специальная служба по борьбе с наиболее опасными преступлениями…»

Ни одна рекомендация Верховного Совета Горбачевым даже в первом приближении выполнена не была. Во время судебного процесса уже в 1994 году на мой вопрос: «Для вас постановления Верховного Совета СССР были обязательны или вы их могли не выполнять?» – свидетель Горбачев ответил, что он обязан был их выполнять. Вот так: обязан! Но фактически палец о палец не ударил. А Президиум Верховного Совета СССР не проявил должной настойчивости, что Горбачева вполне устраивало. Потому участь постановления Верховного Совета СССР «О положении в стране», фактически судьбоносного постановления, оказалась незавидной.

Не менее важные документы были приняты законодательными органами СССР и по вопросу о референдуме.

Провозглашая так называемую гласность и демократию, а фактически раскачивая и разрушая государство, насаждая анархию, национализм, сепаратизм и экстремизм всех мастей, создавая благоприятные условия для разграбления богатств страны и процветания теневого капитала нарождающейся буржуазии, Горбачев и Яковлев к исходу 1990 года перешли к решающей фазе развала страны, полагая, видимо, что народ за пять лет перестройки уже «созрел» к разделению.

На последней встрече «семерки», которая, продержав двое суток творца «нового мышления» в предбаннике, на завершающем этапе все-таки допустила Горбачева к себе, помимо всех прочих требований победители в «холодной войне» продиктовали лидеру побежденной страны свои условия по проведению в СССР реформ, в том числе и о согласии или несогласии народов СССР жить «суверенно».

В связи с этим 24 декабря 1990 года съезд народных депутатов СССР принял Постановление № 1865—1 «О проведении Референдума СССР по вопросу о Союзе Советских Социалистических Республик».

Оно небольшое, привожу его текст полностью:

«В связи с многочисленными обращениями трудящихся, отражающими их беспокойство о судьбах Союза ССР, и учитывая, что сохранение единого Союзного государства является важнейшим вопросом государственной жизни, затрагивает интересы каждого человека, всего населения Советского Союза, съезд народных депутатов СССР постановляет:

провести Референдум СССР для решения вопроса о сохранении обновленного Союза, как Федерации равноправных суверенных Советских Социалистических Республик с учетом результатов голосования по каждой республике в отдельности;

поручить Верховному Совету СССР определить дату проведения референдума и меры по его обеспечению».

Документ был подписан Председателем Верховного Совета СССР А. Лукьяновым.

Согласно поручению Верховный Совет СССР 16 января 1991 года принимает уже развернутое, из десяти пунктов, постановление «Об организации и мерах по обеспечению проведения Референдума СССР по вопросу о сохранении Союза Советских Социалистических Республик».

И в тексте прямо говорилось: «…исходя из того, что никто, кроме самого народа, не может взять на себя историческую ответственность за судьбу Союза ССР, во исполнение решения Четвертого съезда народных депутатов СССР и в соответствии с законом о Референдуме СССР» Верховный Совет СССР постановил: провести Референдум по всей стране 17 марта 1991 года, в ходе которого состоится тайное голосование по вопросу: «Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик, как обновленной Федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантированы права и свободы человека любой национальности». Граждане должны были сказать «Да» или «Нет». Итоги голосования по Союзу ССР будут подведены, исходя из результатов голосования в каждой республике.

В постановлении были изложены рекомендации исполнительным органам: кому, что и к какому сроку надо сделать и кто должен обеспечить данное мероприятие материально и финансово.

В последнем – десятом – пункте было прямо записано: «…решение, принятое путем Референдума СССР, является окончательным, имеет обязательную силу на всей территории СССР и может быть отменено или изменено только путем нового Референдума СССР».

Резонно это напомнить сегодня участникам беловежского сговора Ельцину, Кравчуку, Шушкевичу и их последователям.

Верховный Совет СССР, проявляя беспокойство и заботу по подготовке и проведению референдума, 25 февраля 1991 года, то есть за три недели до голосования, принял еще одно постановление. В нем уточнялись некоторые вопросы, отмечались и устранялись недостатки в подготовке референдума. А в заключение Верховный Совет СССР обращался ко всем гражданам страны с призывом принять активное участие в голосовании. При этом подчеркивалось, что решается вопрос «исторической важности – о судьбе нашего государства, Союза Советских Социалистических Республик».

Очевидно, и это целесообразно напомнить сегодня Ельцину, Кравчуку и Шушкевичу. И сделать это из гуманных соображений. Если такие вопросы будут в памяти каждого из них, то они не впадут в шок, когда эту тройку вместе с Горбачевым привлекут к уголовной ответственности за насильственный разлом Советского Союза. А ведь это, несомненно, произойдет, и отвечать разрушителям придется.

Между тем, рассчитывая, что подавляющее большинство народа выскажется за «суверенитет» республик, а фактически за роспуск Союза, после чего можно будет выходить с инициативой создания другого, нового Союза, куда войдут считаные, может быть три-четыре, республики, Горбачев и его приспешники внимательно следили за подготовкой к проведению референдума. На что надеялся Горбачев? Возможно, думал, что новый Союзный договор обеспечит ему почетное место в истории как создателю нового государства? Но о социально-политических, экономических и оборонных последствиях такого шага он не задумывался. И хотя сам факт появления проекта нового Союзного договора противоречил Конституции СССР, а следовательно,