Снаряды непрестанно падали в одну и ту же точку – там враг наметил пробить брешь. Вскоре пролом станет достаточно широким, чтобы англичане смогли ворваться во двор фермы. Однако Молокососы, не обращая на это ни малейшего внимания, наблюдали за действиями неприятеля и время от времени развлекались тем, что подстреливали одного-двух зазевавшихся пехотинцев или кавалеристов.

Должно быть, мир еще не видывал осажденных, так беспечно, на первый взгляд, относившихся к надвигающейся страшной беде. Молокососы безгранично доверяли своему командиру, и его бодрость передавалась всему маленькому гарнизону осажденной фермы. Вскоре после начала обстрела Сорвиголова сказал Молокососам:

– Положитесь во всем на меня! Мы пройдем, не потеряв ни одного человека, а майор Колвилл надолго запомнит эту встречу с нами.

Затем Сорвиголова с помощью Фанфана занялся какой-то загадочной работой в одной из пристроек во дворе, а все прочие по его приказу затеяли перестрелку, чтобы отвлечь внимание осаждающих и показать им, что гарнизон фермы намного многочисленнее, чем им кажется.

Покончив с возней в пристройке, Сорвиголова велел Фанфану присоединиться к стрелкам, а сам вместе с Папашей отправился к тетушке Поля Поттера: участие переводчика было необходимо, так как эта добрая женщина ни слова не понимала по-французски.

Жан почтительно поклонился ей и без всяких предисловий приступил к делу:

– У вас полтораста голов скота – коровы, бычки, телки. Хотите продать их мне?

– Но, мой мальчик, англичане все равно отнимут их у нас и сожрут. Если скот может на что-нибудь пригодиться, возьмите его даром.

– Во сколько вы обычно оцениваете хорошую корову?

– Флоринов в двести… Но к чему говорить о цене…

– Двести на сто пятьдесят составит тридцать тысяч флоринов. А теперь, будьте добры, верните мне книжечку, которую я отдал вам на хранение перед тем, как отправиться к водохранилищу… Благодарю вас, тетушка! – кивнул Жан, получив свою чековую книжку.

Он открыл ее, черкнул на листке несколько слов, затем оторвал его и вручил хозяйке:

– Вот чек на тридцать тысяч флоринов. Наличные вы сможете получить в банке в Претории или Лоренсу-Маркише. Любой банк выплатит вам эту сумму. Теперь ваше стадо принадлежит мне.

– Но ведь я хочу подарить его вам!

– Отлично, но в другой раз. Сейчас я спешу.

К этому времени в стене, окружавшей ферму, образовалась широкая брешь, с точки зрения англичан, вполне пригодная для атаки. Близился закат. Через час будет совершенно темно, но у противника не было заметно никаких приготовлений к штурму.

Сорвиголова не ошибся: Колвилл был уверен, что на ферме не менее сотни Молокососов, и, желая избежать крупных потерь, принял решение идти на приступ под покровом ночи.

Однако и Жан не принимал никаких мер для отражения атаки врага, что было уж совсем странно для столь опытного командира. Наоборот – он словно радовался тому, что англичанам удалось так ловко разрушить целый участок стены фермы. Фанфан, не понимавший, что происходит, даже испугался, услышав, как его командир бормочет под нос: «Если они все-таки пройдут здесь, их уже ничто не остановит, и они помчатся лавиной…»

– Кто такие «они»? – спросил Фанфан.

– Скоро увидишь, – ухмыльнулся Сорвиголова, потирая руки.

Солнце зашло, сумерки стремительно сгущались.

– В нашем распоряжении еще целый час, – сказал Сорвиголова. – За дело!

Он велел Молокососам нарезать веток с колючих деревьев, которыми был обсажен двор, а сам попросил тетушку Поля и его кузин последовать за ним в ту пристройку, где он совсем недавно возился вместе с Фанфаном. Там на столе самым аккуратным образом были разложены двести динамитных шашек, снабженных бикфордовыми шнурами различной длины. Папаша, сопровождавший их в качестве переводчика, поразился при виде такого количества взрывчатки.

– Генерал Бота предоставил нам этот динамит для уничтожения водохранилища, но мы израсходовали всего двенадцать шашек. А теперь пустим в ход остальные. Объясните им, Папаша, что такое динамит.

– В здешних краях даже мальчишки знакомы с динамитом и умеют с ним обращаться, – ответил бородатый переводчик.

– Превосходно! Пусть женщины привяжут толстым шпагатом по одной шашке к каждому рогу каждой коровы. Коровы знают своих хозяек и спокойно отнесутся к этой операции.

Папаша наконец-то раскусил замысел командира. Улыбка до ушей осветила его лицо…

А по ту сторону стены царила тишина, наступившая после того, как умолкло орудие. Прекратилась даже ружейная пальба. Под покровом темноты неприятель продвигался вперед. Майор Колвилл отдал приказ взять Молокососов живыми и опасался, как бы шальная пуля не достала кого-нибудь из них.

Мужественные женщины работали с непостижимой быстротой, обрекая своих коров на неминуемую гибель. Прошло около получаса.

– Готово или нет? – беспокоился Сорвиголова. Ему казалось, что время тянется бесконечно медленно.

Принесли фонари. В коровнике стало светло. Прошло еще с четверть часа. Враг приближался. Уже ясно можно было расслышать тяжелую поступь пехотинцев, сдержанное ржание коней и бряцание оружия.

– Поджигайте шнуры! Да живее! Все сюда!.. Тащите головни!..

Мужчины и женщины бросились в столовую, расхватали горящие поленья из камина и принялись поджигать шнуры. Испуганные коровы тревожно мычали, но хозяйки успокаивали их ласковым словом, бесстрашно лавируя с горящими головешками среди разгоравшихся шнуров. А ведь достаточно было догореть раньше времени хотя бы одному из шнуров, чтобы весь гарнизон фермы погиб.

Наконец мать семейства открыла загон, а Молокососы и кузины Поля тем временем привязывали к хвостам первых попавшихся под руку коров ветки, усеянные бесчисленными колючками. При первом же взмахе хвоста колючки вопьются в бока животных и погонят их вперед неистовым галопом.

Англичане подошли уже вплотную к ферме и сомкнули ряды. Передовые цепи передвигались по-пластунски, все еще не решаясь подняться в атаку. Тишина, прерываемая лишь мычаньем коров, пугала их гораздо больше, чем плотный ружейный огонь.

– Вперед! – раздалась в темноте команда, пронзительная, как звук горна.

– Гоните стадо в пролом! – мгновенно приказал Сорвиголова.

Если коровы не испугаются войти в брешь – англичанам конец, но если заупрямятся и начнут метаться по двору фермы – все живое здесь будет стерто с лица земли. Мучительная тревога охватила людей…

Взбешенные уколами колючек и напуганные шипением горящих шнуров у самых ушей, коровы поначалу просто отказывались трогаться с места. Несколько животных кинулись во двор, грозя увлечь за собой все стадо. Еще несколько секунд – и ферма взлетит на воздух.

– Проклятье! – сокрушенно пробормотал Сорвиголова. – Я оказался слишком самонадеянным… Теперь все пропало!