Более того, с Гасом я чувствовала себя свободно и легко. И не нервничала. Почти.

Гас вернулся из ванной обернутый в розовое полотенце, с мокрыми блестящими волосами, чистый и благоухающий.

Подозрительно ароматно благоухающий, успела заметить я, но отвлеклась на дальнейшие наблюдения.

Насчет его ног я была абсолютна права. Роста он был не самого высокого, но все в нем было очень мужское. По моему телу пробежала дрожь. Мне хотелось… э-э… узнать его поближе.

— Ты видишь перед собой мужчину, которого выскребли, отчистили, намыли, увлажнили, натерли и чего только с ним не сделали! — Гас ухмылялся с довольным видом. — Люси, помнишь те дремучие годы, когда в ванной мы только мылись? Да, прошли эти времена. Теперь нам надо идти в ноту с прогрессом и следить за всеми новшествами в гигиене и парфюмерии.

— Угу, — согласно улыбнулась я. Он был таким забавным!

— Наверное, во всем Лондоне не найдется человека чище, чем я.

— Пожалуй.

— У тебя отличная ванная, Люси. Ты можешь гордиться тем, как там все устроено.

— Что? А, ну да… — Честно говоря, устройство нашей ванной не часто занимало мои мысли.

— Кстати, Люси, я надеюсь, ты не будешь возражать, что я воспользовался кое-какими вещами Элизабет.

— Какой Элизабет?

— Люси, подумай сама, откуда я знаю? Это ведь ты тут живешь, а не я. Разве это не твоя соседка?

— Нет, здесь живу я, а еще Карен и Шарлотта.

— Значит, она приходит к вам мыться, потому что вся ванная комната заставлена ее вещами.

— О чем ты говоришь?

— Сейчас, я вспомню ее фамилию. Кажется, начинается на «Г». Арден! Точно, там все бутылочки и баночки подписаны «Элизабет Арден». Я еще подумал, какое звучное имя — отлично подошло бы писательнице романов.

Мне оставалось только рассмеяться. Гас помылся очень дорогими средствами «Элизабет Арден», которые принадлежали Карен. Мы с Шарлоттой боялись даже прикоснуться к ним.

На самом деле Карен тоже не пользовалась ими — она выставила их в качестве декорации, чтобы произвести впечатление на нужных людей (например, на Дэниела, хотя он, будучи мужчиной, на такие вещи вообще не обращал внимания). И вообще, до сегодняшнего утра я подозревала, что в этих баночках была лишь крашеная вода.

Боюсь, кому-то не сносить головы.

— Ох, не может быть, — испугался Гас. — Я опять попал впросак — опять натворил что-нибудь? Этими лосьонами и гелями нельзя было пользоваться, да?

— Не беспокойся, — махнула я рукой. Переживать сейчас не было никакого смысла: сделанного уже не воротишь, а если Карен устроит скандал… нет, когда Карен устроит скандал, тогда я предложу ей возместить ущерб.

— Но, Гас, прошу тебя, больше не трогай ничего, что принадлежит Карен, договорились?

— А при чем тут Карен? А, понял, Элизабет передала свои вещи Карен, так? Бедная Карен, ей приходится пользоваться чужими кремами и шампунями! В этом смысле мы с ней похожи: все мои школьные учебники — даже тетрадки — были подписаны не моим именем, потому что у меня множество старших братьев… Короче, в следующий раз я буду мыться твоим мылом.

— Отлично, — улыбнулась я этому указанию на то, что может быть следующий раз.

— Люси, — сказал Гас. Он подошел, сел на кровать рядом со мной и взял меня за руку. Его ладонь была большой и теплой, моя рука полностью утонула в ней.

Мне нравились крупные мужчины, рядом с которыми я выглядела маленькой. Пару раз я встречалась с очень худыми парнями. Ничто так не деморализует девушку, чем нахождение в одной кровати с мужчиной, чьи попа и бедра меньшего размера, чем у нее самой.

— Пожалуйста, прости меня. Я правда не хотел делать ничего дурного, — искренне произнес Гас, гладя меня по спине. Я буквально дрожала от восторга и почти не понимала, что он говорит.

— Ты мне очень нравишься, — продолжал он, запинаясь. — Мы только-только познакомились, а я уже наделал кучу оплошностей.

Мое сердце растаяло. Я и так не сердилась на него, но после его маленькой речи я стала испытывать к нему нежность… нет, нежную любовь.

— А насчет этих гелей в ванной, может, мне стоит поговорить с Элизабет и все ей объяснить?..

— Карен! — поправила я его. — Карен, а не Элизабет… — Я замолчала, заметив в его глазах насмешливый огонек.

— Я шучу, Люси, — мягко объяснил он. — Я отлично знаю, что ее зовут Карен и что никакой Элизабет здесь нет.

— А-а, — смутилась я.

— Ты, наверное, считаешь меня полоумным, — усмехнулся он. — Но с твоей стороны очень мило пытаться научить меня уму-разуму.

— Я просто подумала… понимаешь… — неуклюже оправдывалась я.

— Все в порядке, — остановил меня Гас.

Мы посмотрели друг на друга с улыбкой: теперь это будет нашей маленькой шуткой для двоих. У нас уже были общие секреты, общие шутки, общие воспоминания!

— А теперь, Люси, мы пойдем гулять.

Он уже не раз смешил меня за последние двенадцать часов, но так сильно — первый раз.

— Что здесь смешного, Люси?

— Я? Гулять? В воскресенье?

— Ну да.

— Нет.

— Почему?

— Потому что на улице собачий холод.

— А мы оденемся потеплее. И пойдем быстрым шагом.

— Гас, с октября по апрель я не выхожу из дома по воскресеньям. Только вечером до карри-бара.

— Значит, пора нарушить этот обычай. А что это за карри-бар?

— Это индийский ресторан за углом.

— И вы ходите туда каждое воскресенье?

— Да, каждое воскресенье, и каждый раз заказываем одно и то же.

— Хорошо, мы зайдем туда попозже, но сейчас мы отправляемся в Холланд-парк. Это совсем рядом.

— Да?

— Да! Ты давно тут живешь, Люси?

— Пару лет, — промямлила я, стараясь, чтобы слово «лет» прозвучало похоже на «недель».

— И за все это время ты ни разу не сходила в парк? Как не стыдно, Люси!

— Я не очень-то люблю пешеходные прогулки, Гас.

— А я люблю.

— Ну хотя бы телевизор там будет?

— Будет.

— Правда?

— Нет. Но ты не волнуйся, я развлеку тебя.

— Ладно.

Несмотря на свое нытье, я была очень довольна. Более того, я была на седьмом небе от счастья. Он хотел провести со мной целый день.

— А можно мне надеть этот свитер? — спросил меня Гас, перебирая вещи в моем шкафу. Результатом его поисков был отвратительный синий джемпер, который связала мне моя мать.