Долго не могла заставить себя выбраться из постели, потом долго умывалась и одевалась. Приготовив завтрак, поняла, что не голодна, проглотив голый кофе отправилась на работу. Мое оттягивание времени привело к тому, что на работу я опоздала. А по понедельникам у нас всегда пятиминутки с заведующим. Чей укоризненный взгляд я и получила, ворвавшись в ординаторскую.

– Извините, – проблеяла я, занимая свое место.

Весь день я носилась по отделению, избегая пятой палаты. И снова оттягивала момент выписки.

Но это время можно обмануть, а не семейство Вольских. Около одиннадцати меня нашла Анастасия и сказала, что они хотели бы получить выписку. Кстати, она не стала давать ход моему непрофессионализму и жалобы не последовало.

Собравшись с духом, я пошла прощаться со своей единственной любовью. Они уже были в коридоре. Похоже кому-то не терпелось покинуть больницу, я подошла к ним и посмотрела ему в глаза.

Да, сегодня я позволила себе смотреть на него, ведь это был последний шанс запомнить каждую черточку, каждую морщинку на его лице.

– Вот и настал тот день, когда вы нас покидает, Константин Алексеевич, – натянуто улыбнулась я. – И можно сказать на своих ногах. Вот ваша выписка. Там рекомендации, которые вам необходимо выполнять ближайшие полгода. И очередь в санаторий, где закрепят результат.

– Спасибо, – сказал, глядя мне в глаза Костя и что-то ещё хотел добавить, но…

– Не за что, это моя работа, – брякнула я и то мимолетное желание исчезло.

Хотя он не был моей работой, поставить его на ноги стало смыслом моей жизни и профессии.

– Все равно спасибо, – ответил он.

А к нам подошёл Кирилл и приобнял меня за плечи.

– Отправляешь очередного пациента в мир больших возможностей? – спросил он, а потом Косте, – Поздравляю!

– Спасибо, – буркнул Костя.

– Что ж не будем вас задерживать. Вы и так, должно быть соскучились по дому, – сказала я.

– Да, нам пора, – ответила его жена.

– До свидания Дарьяна Сергеевна, – сказал Костя и направился на выход.

– Прощай, Костя, – тихо чтоб никто не услышал, прошептала ему вслед, смахивая предательские слезы.

Весь оставшийся день работа у меня не клеилась, буквально все валилось из рук. И хорошо, что я работала не в неотложном отделении, а то по моей вине сегодня точно кто-нибудь не получил бы помощи.

***

К вечеру летний зной сменил порывистый ветер, который в считанные мгновения нагнал, на совсем недавно чистое небо, черные тучи. Зонта у меня конечно же не было, а от предложения Кирилла подвезти меня до дома я отказалась, уверенная, что успею добраться до того, как низвергнуться небеса. Но моим планам не суждено было осуществиться. Стоило мне выйти из метро, как с неба хлынули потоки холодной воды, ухудшал ситуацию порывистый ветер.

– Логичное завершение этого и без того неудачного дня, – сказала я, добравшись до своей квартиры.

Приняв горячий душ и выпив чаю, я запуталась в теплое одеяло и стала изображать из себя грозовую тучу. Слезы из моих глаз хлынули так, как и ливень на улице, смывая всю мою боль, печаль и грусть.

"Сегодня оплачу, последний раз, а завтра начну жизнь с нового листа!" – дала себе зарок.

На следующее утро вставать не хотелось. Меня накрыла апатия, глаза болели от долго рыдания, и нос начал хлюпать. Заставив себя выбраться из кровати, я приняла душ, а потом залила в свой голодный желудок черный кофе. Есть не хотелось. Так и отправилась на работу.

На работе снова ничего не клеилось, а стоило пройти мимо его палаты, как на глаза наворачивались слезы.

В обед сидела и ковыряла салат. Аппетита по-прежнему не было.

– Даша, ты не заболела? – вывел меня из грустных мыслей Кирилл, с которым мы по традиции обедали.

– Нет, все нормально, – попыталась я улыбнуться.

Но видимо улыбка вышла настолько фальшивой, что коллега не поверил.

– Да? Я задал тебе вопрос дважды, а ты меня не услышала. И вообще ты второй день какая-то подавленная. У тебя точно все хорошо?

– Спасибо все хорошо.

С трудом пережив ещё один день, я отправилась в пустую квартиру рыдать.

А вот на следующее утро встать я не смогла. Похоже, холодный дождь всё-таки сделал свое коварное дело. Все тело знобило и ломало. Голова раскалывалась, а из носа текли реки. Смерив температуру, слегка обалдела, тридцать девять и одна. Вообще не припомню у себя таких цифр. Выпив жаропонижающего и позвонив на работу, я забралась обратно в уютную кроватку.

Мне было то жарко, то холодно, периодически меня бил озноб, открывая глаза чтоб попить воды и закинуться очередной таблеткой, я краем сознания отмечала, что день сменял ночь, а ночь день. В этом моем бредовом состоянии меня преследовало видение, в котором я была счастлива. Рядом со мной был Костя, мы любили друг друга и не было у него никого кроме меня.

Из сладких грез меня вырвал ласковый голос:

– Дашенька, девочка моя!

– Мама? – прохрипела я и зашлась в диком кашле.

– Да она вся горит! И с таким кашлем не удивлюсь если у нее пневмония, – раздался рядом взволнованный голос отца.

Дальше все происходило без моего участия. Я вновь находилась на грани реальности, и лишь краем сознания фиксировала прибытие каких-то людей, по спецодежде поняла, что это бригада скорой помощи. Потом меня погрузили на носилки, машина далее больница, рентген, куча анализов.

В реальность меня вновь вернул голос мамы:

– Доктор, мы хотели забрать ее домой. Мы с мужем врачи и она будет под чутким присмотром.

– Уважаемая, Вера Александровна, я понимаю ваше желание забрать дочь домой и самой ее лечить. Но поймите она в очень тяжёлом состоянии, у нее 2- сторонняя пневмония и ей может понадобиться искусственная вентиляция легких. Поэтому мы ее сразу кладём в реанимацию.

– Но…

– Вера Александровна, послушайте Петра Михайловича, он вылечил тысячи пневмоний и знает, что говорит, – услышала я голос подруги, а то уж начала переживать где это она. – Давайте Даша полежит недельку в больнице, маленько окрепнет, а потом вы заберете ее домой на долечивание. А я обещаю за ней присмотреть, кроме того весь персонал предупрежу, чтоб не спускали с нее глаз.

А я поняла, что нахожусь в Риткиной больнице.

– Ну, хорошо, – с тяжёлым вздохом согласилась мама.

***

В больнице я провела полные две недели. Физическое и эмоциональное истощение привели к тому, что моя прогулка под проливным дождем, даже несмотря на то, что хорошо прогрелась, вылилась в двустороннюю пневмонию.

Как потом, когда я пришла в себя, выяснилось умереть от воспаления мне не дала Рита. Она пыталась мне дозвониться два дня, но безуспешно. И когда я ей не перезвонила ни в этот день, ни на следующий, она, заподозрив неладное позвонила мне на работу, там ей сообщили, что я на больничном. Тогда призвав тяжёлую артиллерию в виде моих родителей, ведь Рита искренне полагала, что я просто ушла в глубокую депрессию и не с кем не хочу разговаривать, явилась ко мне домой. Где они и нашли бредящую меня, с температурой под сорок и затуманенным сознанием. Я даже не понимала, что нахожусь на волосок от смерти. И если бы подруга вовремя меня не хватилась, спасать бы было некого. Я бы так и ушла мысленно в объятьях Кости.