В христианском мире XIII века, уже, впрочем, приученном Церковью к интернационализму, поражает то, что благодаря университетам профессора и студенты превратились в странников, которые в поисках знания путешествовали повсюду и охотно перебирались из страны в страну, привлекаемые модой или репутацией университета или учителя. Самыми знаменитыми парижскими преподавателями в XIII веке были доминиканцы немец Альберт Великий и итальянец Фома Аквинский, а также итальянский францисканец Бонавентура.

Эта «легкость на подъем» студентов и преподавателей обеспечила успех средневековым университетам и позже дала им возможность присваивать студентам степени, которые признавались во всей Европе. Если студенты обладали возможностями и талантами, они получали по нескольку дипломов, из которых наиболее уважаемой была степень магистра богословия, которую присваивали после одиннадцати лет учебы. Первой ступенью была степень бакалавра, нечто вроде обряда инициации, который проходил дворянский отпрыск при посвящении в рыцари. Далее шел основной диплом, licentia ubique docendi, разрешение преподавать повсюду, — от него произошла наша licence[32]. Даровать университетам право присваивать эту степень и связанные с ней привилегии мог только Папа. Третья и высшая степень была докторская; получившие ее переходили в разряд преподавателей (maîtres). Так родилась Европа профессуры. Получить степень и преподавать могли как дворяне, так и люди незнатного происхождения. Среди университетских преподавателей были и выходцы из крестьянского сословия. Робер де Сорбон, получивший известность в свое время, то есть в XIII веке, как основатель самого славного парижского коллежа, Сорбонны (созданного благодаря щедрости его друга, короля Франции Людовика Святого), был весьма скромного происхождения, о чем ему неустанно напоминал его приятель сир де Жуанвиль. Однако учеба в университете обходилась дорого, в том числе и потому, что студенты долгие годы должны были жить на свой счет в городе, где цены на жилье и питание постоянно росли. Поэтому немногие могли себе позволить учиться дольше, чем один-два года.

Чтобы помочь одаренным и трудолюбивым студентам преодолеть трудности, связанные со скромным социальным происхождением, некоторые благотворители основывали или субсидировали особые дома, где могли бесплатно жить и питаться те, кого мы сегодня назвали бы стипендиатами. Так возникали коллежи, из которых самыми знаменитыми в Париже (после Сорбонны) были коллеж д’Аркур и Наваррский коллеж, основанные в самом начале XIV века. Часто в коллеж собирались студенты родом из одной и той же местности или изучавшие одну и ту же дисциплину. Так, в XIII веке коллеж Сорбонна принимал бедных студентов-богословов, а в Оксфорде, например, Мертон-колледж был в основном открыт для студентов-математиков. Таким образом, начиная с XIII века университеты и коллежи способствуют формированию содружеств бывших соучеников, которые занимают высшие должности как в церковной, так и в светской иерархии. Поскольку многие из них специализировались в области юриспруденции, они, например, сформировали во Франции в царствование Филиппа IV Красивого правительство «законников», или «легистов». Так вырисовывались черты Европы христианских «мандаринов» — высокообразованных, влиятельных чиновников.

Продолжая Возрождение XII века, XIII век принес новый стремительный взлет книжной культуры. В прошлом подобный взлет впервые обозначился между IV и VII веками, когда на смену античным volumen — относительно неудобным в обращении свиткам, пришел codex, манускрипт, разбитый на страницы, который был революционным нововведением: пользоваться им было куда удобней, тем более что многие книги, кроме богослужебных, были небольшого размера, так что их можно было носить с собой и перевозить с места на место. Распространение книг типа codex тормозилось двумя обстоятельствами. Первое обстоятельство — социоинтеллектуального порядка. Число грамотных людей ограничивалось монахами, которые получили образование в монастырях и могли пользоваться единственными в то время библиотеками — монастырскими scriptoria. Второе обстоятельство накладывало не меньшие ограничения. Рукописная книга-кодекс изготовлялась из пергамента. Для изготовления одной такой книги требовалось большое количество телячьей или чаще ягнячьей кожи, и, соответственно, книги были очень дороги. Спрос на книги возрастал с увеличением числа городских школ и, главное, университетов.

У Ивана Иллича (Illich) были основания написать: «Около 1140 года в книжной цивилизации монастырская страница была перевернута и открылась схоластическая страница». Одним из главных инициаторов этого нового искусства чтения был великий богослов и ученый из монастыря Св. Виктора под Парижем Гуго Сен-Викторский. В XIII веке окончательно сложился новый материальный и технический комплекс, обеспечивший новое лицо и новое применение книги. Усовершенствовалась пунктуация, в манускрипты стали вводить заголовки и рубрики, книги стали делить на главы, добавились алфавитные указатели. Более того, появилось еще одно революционное новшество — отказ от чтения вслух, кроме как перед избранной аудиторией; в обиход вошло индивидуальное чтение про себя. Родилась Европа отдельных читателей. Наряду с развитием школ и университетов, употребление книг расширяется за счет того, что появляются новые группы профессий, подразумевающих письмо, например юристы; грамота распространяется среди дворянства, купцов и ремесленников. Как заметил Даниель Балу (Baloup), «книга становится одновременно инструментом мирского образования, работы, досуга и подспорьем для уединенных молитв». Вместе с формой меняется и становится разнообразнее содержание книг. Книги все больше приспосабливаются к вкусам и интересам читателей, тем более что в них проникают местные языки. Внешний вид книг, предназначенных для университетов, отличается появлением широких полей, на которых можно помещать комментарии. Умножаются профессии, связанные с книгой, в частности в рамках университетов. Появляются книготорговцы. Все возрастает потребность в изготовителях пергамента, переписчиках, переплетчиках. Проблема дороговизны пергамента разрешится очень нескоро, по мере того как постепенно будет входить в употребление бумага, которая распространится лишь в XV веке; бумага окажется в тринадцать раз дешевле пергамента.

В XIII веке появилось и стало развиваться еще одно техническое новшество, имеющее отношение к книге; это была система pecia. Очевидно, что до изобретения книгопечатания воспроизведение манускриптов представляло огромную проблему. Нередко приходилось изымать образец из обращения на целые месяцы, чтобы получить одну-единственную копию. В конце XII века в Болонье, а с XIII века и в Париже появилась и стала распространяться новая техника, исходящая из образца нового типа — экземпляра. Вот как описывает технику pecia Луи-Жак Батайон (Bataillon): «Переписчикам выдавали на время непереплетенный экземпляр, написанный в пронумерованных тетрадях, состоявших из двух двойных листов, называвшихся pecie (то есть шкура, из которой сделан пергамент). Переписчик брал на время отдельные тетради, а остальными тем временем могли пользоваться другие переписчики; таким образом, несколько переписчиков могли одновременно работать над одним и тем же текстом, и это позволяло быстро пускать в обращение гораздо большее число копий одной и той же книги». Так, за два столетия до изобретения книгопечатания сложилась Европа переписчиков. Однако эта техника, широко применявшаяся в Болонье, Падуе, Париже, Монпелье, Неаполе, Авиньоне, не распространилась ни в Англии, ни в германских и славянских странах, а после 1350 года от нее отказался и Париж. Эпоха книги достигла в Европе настоящего расцвета только во второй половине XV века.