По мере того как бродячих торговцев все активнее заменяют оседлые, они начинают вести свои дела при посредстве счетоводов, агентов, представителей и служащих, которых в совокупности называют комиссионерами: они находятся за границей и там получают и исполняют распоряжения хозяев, живущих у себя дома. Таким образом, класс купцов становится разнообразнее. Можно, как это делает Реймон де Роовер (Roover) на примере Брюгге, выделить три разновидности ростовщиков: первых часто называют ломбардцами (то есть итальянцами) или кагорцами (поскольку Италия и французский город Кагор были поначалу главными центрами международных займов) — это ростовщики, дающие деньги под залог, причем их деятельность достигала более крупных масштабов, чем ростовщичество, которым занимались евреи, дающие взаймы под проценты. Следующая разновидность ростовщиков занимается обменом денег, то есть финансовой операцией, наиболее распространенной в Средние века с их множеством денежных единиц; наконец, третья разновидность — это камбисты, или маклеры, то есть купцы, занимающиеся банковским делом. Маклеры — это менялы, которые к своим прежним функциям добавили прием вкладов и реинвестиции посредством займа. Так родилась банковская Европа.

Как мы видели, купеческий мир — это по преимуществу мир городской, но, хотя купцы являются частью некой общности, которая в Италии, например, называется «пополаны» или «народ», они тем не менее делятся на две группы соответственно размерам богатства и власти, и эти группы никак не смешиваются: реальность важнее юридических различий. Права буржуазии, даже если они включают в себя привилегии и распространяются на ограниченный круг людей, в реальной жизни — экономической, социальной и политической — значат куда меньше, чем разница в состоянии, а также в политической и экономической роли. Ив Ренуар справедливо утверждает: «Именно политическое господство деловых людей установило деление на классы». Господство купцов проявляется по-разному. Они пользуются распространением наемного труда среди ремесленников и рабочих на производстве и добиваются господства над рынком труда путем установления размеров заработной платы. Они устанавливают контроль и над рынком жилья: недвижимостью владеют те же люди, что дают работу. И наконец, они поддерживают свою власть и сохраняют общественное неравенство посредством неравенства в поборах, которые сегодня мы называем налогами, и главный из них — это подать, устанавливаемая советами, в которых купцы первенствуют. Происхождение этой Европы городского неравенства прекрасно объясняется в знаменитом тексте второй половины XIII века, принадлежащем перу юриста Бомануара, — «Кутюмы Бовези» (где излагаются правовые нормы провинции Бовези): «Многие ропщут в городах коммуны на подать, ибо часто случается, что богатые люди, кои правят делами в городе, объявляют меньше, чем должны, за себя и свои семьи и те же льготы предоставляют другим богачам, и все бремя ложится на бедняков». Мошенничество с налогами доходило до того, что подчас разражались скандалы, как в Аррасе, где член знаменитой семьи банкиров Креспен «забыл» объявить 20 000 ливров прибыли. Начинала возникать Европа налогового мошенничества.

Поначалу, вплоть до XII века, каждый купец — более или менее ростовщик, и Церковь его осуждает, но когда ростовщичество было практически целиком передано в руки евреев, а власть купцов окрепла, Церковь постепенно стала оправдывать прибыль купечества и провела границу, правда довольно зыбкую, между доходами дозволенными и недозволенными. Некоторые оправдания были связаны с самой техникой торговли. Церковь разрешала взыскание задолженности купцам, если они не получили назад своих денег в срок или если их деятельность потерпела ущерб из-за невозвращения долга. Торговая деятельность внедрила в европейские умы и в европейскую этику такие понятия, как случай, риск и неуверенность. Надо полагать (и мы еще вернемся к этому вопросу), главным фактором, позволившим узаконить торговую прибыль, стало представление о том, что прибыль — это плата за труд. Более того, понятие общего блага, общей пользы, распространяемое через труды схоластов и проповеди церковников, стало применяться и к купцам. Так, в XIII веке специалист по каноническому праву Бурхард Страсбургский объявляет: «Купцы трудятся на общее благо и радеют об общественной пользе тем, что привозят товары на ярмарки и увозят прочь».

В начале XIII века англичанин Томас из Чобхэма записывает в своем своде наставлений исповеднику: «Великая была бы нужда во многих странах, если бы купцы не привозили то, чего вдоволь в одном месте, в другое место, где этого самого недостает. А посему они могут с полным правом получать воздаяние за свой труд». Таким образом, отныне крупная международная торговля считается делом необходимым и угодным Богу, она входит в Божий промысел.

Возрастание престижа и власти купцов внесло большие изменения в европейские умы. По выражению Мишеля Молла (Mollat), деньги, благодаря купцу, стали «основой общества». Однако нельзя сказать, что купец сознательно противостоял сеньориальным ценностям. Он старался, живя на манер дворян, сам стать таким же, как они, и иногда ему это удавалось. Кроме того, он старался покупать землю и извлекать доход из пользования ею и из эксплуатации крестьян, то есть присвоить фундаментальную основу власти, существовавшую в Средние века, — землю.

Эволюция религиозных обрядов, о которой пойдет речь позже, предлагала купцу и другие оправдания. Он щедро творил то, что Церковь называла делом милосердия, и, в частности, щедро раздавал милостыню. Строительство первых городских больниц, таких как Санта-Мария-дел-ла-Скала в Сиене, было большей частью делом его рук. С другой стороны, входят в обиход молитвы за души, пребывающие в Чистилище; распространяется вера в это преддверие Рая, где души очищаются от грехов, не смытых исповедью; это позволяет купцу надеяться на спасение, в котором Церковь отказывала ростовщикам до XIII века. В.одном тексте, написанном немецким цистерцианцем Цезарием Гейстербахским, рассказывается история льежского ростовщика, которого молитвы его вдовы привели сперва в Чистилище, а потом в Рай.

Особый интерес представляет покровительство, которое, начиная с XIII века, большинство купцов оказывало искусствам. Строительство церквей, а главное, вознаграждение художников, которые их расписывали (около 1300 года первый из «новых» художников, Джотто, получил щедрое вознаграждение от заказчиков — богатых флорентийских купцов), были благочестивыми делами по отношению к городу, в котором купцы торговали. А кроме того, по всей видимости, среди тех людей Средневековья, кто сумел раньше и сильнее других почувствовать прекрасное, больше всего было именно купцов. Так возник неожиданный союз между деньгами и миром прекрасного.

Наконец, эволюция приемов торговли и, в частности, все возрастающая роль делопроизводства в ремесле купцов-банкиров развилась в определенную интеллектуальную культуру. Культурные запросы купцов привели к созданию городских школ, как, например, в Генте в 1179 году. Распространение письма, счета, географии, преподавания живых языков и повышение их значения в обществе дали толчок постепенному обмирщению культуры. Один генуэзец советует купцу в конце XIII века: «Ты должен всегда помнить: следует записывать все, что делаешь. Пиши сразу, пока это не вылетело у тебя из памяти». А в следующем веке один флорентинец скажет: «Негоже лениться записывать». В области счета создается одно замечательное произведение, «Книга абака» («Liber abaci»), опубликованная в 1202 году Леонардо Фибоначчи. Он родился в Пизе, его отец одно время был торговым консулом в городе Бужи в Северной Африке. Путешествуя по делам по христианско-мусульманскому торговому пространству, — Бужи, Египет, Сирия, Сицилия, — он приобщается к математике, которую арабы заимствовали у индусов. Он вводит в употребление арабские цифры, ноль, позиционную форму записи чисел, действия над дробями, предлагает пропорциональный ряд.