П. Т. Патер Том.

Я убираю Библию и придвигаю компьютер, но поиск в «Гугле» по ключевым словам «Патер Том» лишь выдает мне десятки ссылок на приходских священников. Это беспокоит меня, а потом я вдруг соображаю. Это копия Библии короля Иакова. Кэрол – не католичка; это, очевидно, некий извод протестантизма. А в протестантизме священнослужителей называют пасторами, а не «святыми отцами» или «патерами», в отличие от католичества. Если только это не секта, о которой я ничего не знаю.

Смотрю на старомодные часы, стоящие на прикроватном столике. Время близится к полуночи. Неудивительно, что я так устала.

Продолжаю смотреть на цифровой дисплей, не моргая, и сама не знаю почему, пока наконец не замечаю в углу экрана имя производителя, написанное белыми буквами. Шрифт мелкий, но я могу разобрать его, даже не вставая с места.

«Хикенлупер».

Неудивительно, что эта фамилия показалась мне фальшивой.

Из-за того, что сигнал был отключен, я пропустила звонок. Мой телефон вибрирует, извещая о том, что на автоответчик поступило сообщение, и я проверяю, от кого оно. От Сэма. Но с этим придется подождать, потому что я слышу, как выключается душ, и потому кладу Библию обратно на место и застегиваю рюкзак. Когда несколько минут спустя Кэрол выходит из душа, я проверяю электронную почту на своем ноутбуке.

Голова ее обмотана полотенцем, но девушка полностью одета. После душа щеки ее порозовели, напряжение ушло. Кэрол со вздохом садится на кровать и отодвигает рюкзак подальше.

– Так действительно лучше, – говорит она. – Спасибо.

– Пожалуйста.

– И за ужин тоже. Я уже довольно давно не ела ничего настоящего.

Отодвигаюсь от ноутбука, закрываю его и разворачиваю кресло так, чтобы сидеть лицом к Кэрол.

– Ты давно убегаешь от этих сектантов? – Это предположение вслепую, но строки, которые она отметила, имя «патер Том», противоречие между этим именованием и протестантской Библией, «автодом», выслеживающий ее… Мне кажется, что моя догадка верна.

Кэрол изумленно приоткрывает рот, и я вижу, как ее охватывает паника. Она смотрит в сторону двери. Я поднимаю брови, но ничего не говорю. Импульс, толкающий ее бежать, очень силен, но недолог.

– Некоторое время, – отвечает она и опускает взгляд. Ей снова, похоже, не по себе. – Уже несколько лет.

– Три года?

Она кивает.

– Это Реми помог тебе сбежать?

Еще один кивок.

– Кэрол, ты должна сказать мне, что произошло.

Она собирается солгать мне, я это чувствую. Но вид у нее такой, как будто она совершенно откровенна.

– Когда я встретила Реми, я уже сбежала, – говорит Кэрол. – Я болталась по всему Ноксвиллу и тогда же начала посещать церковь Евангельского Свидетельства. Пастор был очень добр ко мне и позволил мне пожить у него дома. Потом он нашел мне безопасное место, куда я могла перебраться, и некоторое время все было хорошо. Я познакомилась с Реми на курсах библейских чтений. – Она сидит очень неподвижно. Неестественно неподвижно, я бы сказала. Старается, чтобы ее движения не выдали ничего. И это работает, потому что трудно прочесть что-либо на пустой странице. – Он не был… я имею в виду, мы не были вместе. Мы просто дружили. Кажется, у него была девушка, и я ничего от него не хотела. Просто было приятно поговорить с ним. Он заботился обо мне.

– Он узнал, что ты была в секте.

Кэрол медленно кивает.

– Однажды он застал меня, когда я плакала. Я не должна была говорить ему, но… с Реми было так легко общаться. Он хотел помочь мне. Он был хорошим человеком. Благочестивым.

Судя по тому, что я узнала, Реми был не таким уж благочестивым: он любил хорошо проводить время. Но я никак не комментирую ее фразу.

– Что случилось в ту ночь, когда он исчез, Кэрол?

Несколько долгих секунд она молчит. Потом снимает полотенце с головы, и влажные волосы падают ей на спину и плечи, слегка завиваясь на кончиках. Склоняет голову, и они скрывают ее лицо.

– Он собирался помочь мне выбраться из города, – говорит девушка. – Он должен был встретиться со мной и дать мне немного денег. Но так и не пришел. Я ждала, но… он просто не появился, и никто никогда больше его не видел. Я думала, что его, возможно, схватили.

– Сектанты?

Кэрол пожимает плечами.

– Зачем им захватывать его? Чтобы добраться до тебя?

Она снова пожимает плечами и больше не смотрит мне в глаза. Она мне лжет. Но, по крайней мере, разговаривает…

– Кэрол. Посмотри на меня. – Девушка наконец-то поднимает взгляд, и я вижу в ее глазах неяркий проблеск эмоций – ей неприятна нынешняя ситуация. – Куда они могли увезти его?

– Не знаю. Они все время в разъездах, у них не один такой «дом на колесах».

Мобильная секта? Это звучит ужасно.

– Как именно действует эта секта?

– Как обычно. – Кэрол горько кривит губы. – Они возили нас повсюду, мы читали людям проповеди, получали пожертвования. Иногда мы вербовали их, и они отказывались от денег и родных, чтобы попасть в рай.

– А они действительно попадают в рай?

– Когда-то я так думала. Но… – Она колеблется, потом снова отводит глаза. – Но, может быть, на самом деле это просто ложь. У нас никогда не было денег, и это не было… это не было похоже на рай, как я его представляю. И с нами обращались… как с движимым имуществом. Вы представляете, что такое движимое имущество?

– Да.

– Особенно с женщинами. У нас не было права что-либо решать, даже за себя самих. – Кэрол обходит в своем рассказе что-то ужасное, я чувствую это по тому, как напряжено ее тело, словно она на цыпочках крадется вдоль края обрыва. Затем отодвигается назад и смеется странным невеселым смехом. – Неважно.

– И как же ты сбежала?

– Я не сбегала – по крайней мере, изначально не собиралась. Во время одной из поездок я зашла в магазин и задержалась там, и этот человек, он… он попытался затащить меня в машину. Кассир магазина увидел это, увидел, что происходит, и позвонил в полицию. Они арестовали того человека, который меня тащил. Но я не могла уйти, полиция не отпускала меня, пока я не дала показания. «Дом на колесах» уехал, и я увидела, что он припарковался в соседнем квартале – они не хотели говорить с полицейскими. И тогда я поняла… я осознала, что у меня есть шанс. Я просто решила уйти. На самом деле я не знаю, почему так решила. Я не знала, что мне делать и куда идти.

– А ты не могла пойти домой? – Три года назад Кэрол должна была быть еще несовершеннолетней. Судя по виду, ей и сейчас едва-едва исполнилось двадцать лет – если исполнилось.

– У меня не было дома до того, как патер Том забрал меня. Я росла в сиротском приюте, в приемных семьях.