Спустилась вниз, направилась к входной двери – тут проснулась дремавшая на коврике Гита.

– Вы куда, мемсагиб?

– Смотреть достопримечательности, – ответила Первин. – Если мама Бехнуш проснется до моего возвращения, скажи ей, пожалуйста, что я вернусь к чаю.

Оказалось, что Калькутта и похожа, и не похожа на Бомбей. С деревянного сиденья в вагоне первого класса Первин жадно вглядывалась в новый свой родной город. Мужчины выглядели занятно, попалось несколько, одетых в традиционный индийский костюм, который дополняли английская обувь, гетры, чулки с подвязками. Первин решила, что они работают в одной из многочисленных английских компаний, которые она видела по пути. Женщины ездили в транспорте невозбранно, как и в Бомбее. Трамвай с дребезгом катил к северу, Первин встречались группки молодых мужчин, которые строили разноцветные броские святилища прямо на улицах. Сайрус с отцом обсуждали при ней большие праздничные заказы на бенгальский индуистский праздник в честь Дурги[58], их священной матери вселенной. Первин с наслаждением разглядывала изумительные позолоченные пандалы[59] и вспоминала историю, которую когда-то слышала от одноклассницы-индуистки: что меч в правой руке Дурги символизирует силу знания.

То, что на пути в Бетюн ей встретилось множество изображений Дурги, казалось добрым знаком. То, что пришлось бросить юриспруденцию, еще не значит, что она перестанет учиться: поступит на филологический факультет, может, будет изучать бенгальский язык и литературу. Да! – с приливом свежей энергии решила Первин. Мама советовала ей поступить на английский, но ведь теперь она живет в Калькутте, бенгальский – верный выбор. А если она забеременеет, будет в спокойные часы читать и писать – ведь литературой заниматься куда проще, чем юриспруденцией.

Бетюн оказался куда меньше Эльфинстона в Бомбее. Первин обвела взглядом элегантное здание с греческими колоннами, подумала, что оно больше похоже на старое бунгало, чем на учебное заведение. Однако она быстро поняла, что попала по адресу, когда увидела, что в двери входят молодые женщины с тяжелыми сумками, похожими на ту, с которой несколько месяцев назад ходила и она.

Первин удивилась тому, что завидует этим девушкам. Уйти из юридической школы оказалось просто, но она скучала по дружественной обстановке на кампусе Эльфинстона, по университетским подругам. Все месяцы перед свадьбой она думала об одном – как воссоединится с Сайрусом в Калькутте, – а вот теперь, на второй неделе замужества, уже мечтала о каком-то занятии в дневные часы.

Швейцар, стоявший в дверях, проводил Первин внутрь, в кабинет с высоким потолком; там Первин представилась пожилой даме-бенгалке и объяснила, что хотела бы попросить о переводе из другого колледжа. Говорила она по-английски, чтобы секретарша сразу оценила ее познания.

У женщины было неприятное узкое лицо, которое вытянулось сильнее прежнего, когда она услышала просьбу Первин. Ответила она по-бенгальски:

– В последние дни приходит много молодых дам, а ведь учебный год уже начался.

Первин кивнула. Было ясно, что ей отказали.

– Мы принимаем заявления на следующий год, причем только в письменном виде. – Надменно улыбнувшись, дама подошла к бюро, взяла оттуда толстую стопку документов. – Можете взять заявление, но только в том случае, если намерены его заполнять. Чтобы зря бумагу не тратить.

Первин не затем приехала в такую даль, чтобы ее отправили восвояси. Она еще недостаточно овладела бенгальским, чтобы поддерживать на нем разговор, поэтому перешла на хинди.

– Прежде чем писать заявление, я хотела бы узнать подробнее, какие курсы вы предлагаете. У кого я могу спросить?

Секретарша передернула плечами.

– Директор сейчас читает лекцию второкурсницам, а потом у нее собрание с преподавателями.

Первин поняла, что они вступили в противостояние, похожее на то, в какие вступал ее отец с адвокатом противной стороны.

– А есть у вас общая зала, где я могу пообщаться со студентками?

– Туда нет публичного доступа. – Женщина облизала сухие губы. – Да, миссис Камини Рой сегодня на работе. Но, возможно, она слишком занята, чтобы с вами беседовать.

Первин широко раскрыла глаза.

– Знаменитая поэтесса и общественная деятельница?

Секретарь посмотрела на нее с тенью одобрения.

– Миссис Рой была одной из первых выпускниц Бетюна. Она преподает литературу и санскрит.

– Если она здесь, не могли бы вы ей сказать, что я раньше училась в Государственной юридической школе в Бомбее? – Первин от волнения не могла остановиться: – Я получила почти все зачеты за первый курс. А что до оксфордских экзаменов, я сдала их по латыни, французскому и литературе за первый курс. Все это есть в моих документах…

Секретарша подняла палец.

– Давайте ваши документы. А сама пока посидите в приемной. Там на столе проспекты для студентов.

Ожидание далось Первин тяжело – и она впервые за очень долгое время пожалела, что рядом с ней нет мамы.

Камелия Мистри горячо восхищалась Камини Рой и убедила преподавателей школы Первин ввести ее стихи в программу. Первин не терпелось рассказать матери, что Камини Рой преподает в Бетюне. Следующее ее письмо явно будет интереснее предыдущего – про то, как готовить дхансак[60].

В комнату стремительно вошла женщина-бенгалка в очках в золотой оправе и простом белом сари. На очень чистом английском она произнесла:

– Миссис Содавалла, мы польщены вашим визитом.

– Миссис Рой! Я читала в школе ваши стихи! – Щеки Первин вспыхнули от волнения. – Спасибо, что согласились со мной поговорить.

– Ну что вы. Потенциальные студентки редко приезжают издалека и без родителей, – заметила миссис Рой, изогнув брови в невысказанном вопросе.

– Да, я себе представляю! Я из Бомбея, но теперь живу в Калькутте с мужем и его семьей.

Камини Рой явно задумалась.

– А. Теперь понятно, почему вы ушли из Государственной юридической школы. Хотя это и обидно: я даже не знала, что женщина в Индии может изучать юриспруденцию.

– Мне выдали специальное разрешение посещать занятия и сдавать экзамены, но официальные правила приема не поменяли, – объяснила Первин. На лице Камини Рой по-прежнему читался вопрос, поэтому Первин добавила: – Мой отец – адвокат, он хотел, чтобы я присоединилась к его практике. Но в юридической школе выяснилось, что эта профессия не для меня. Мне всегда нравилось читать, нравилась литература, вот я и пришла в Бетюн.

– У вас очень хорошие результаты оксфордских экзаменов по языкам и по сочинению. – Миссис Рой поправила очки и вчиталась в документы Первин. – Вы не думали о том, чтобы поступить в Оксфорд или Кембридж?

– Мы это обсуждали, но я не хочу далеко уезжать от семьи. И еще мне хотелось бы попробовать себя в новой области. – Первин произнесла эти слова – и сама поняла, что это всего лишь полуправда. Она предпочла бы работать рядом с отцом,