— Давай займемся любовью, — прошептала ему на ухо Тереза. — Поднимемся наверх.

Она начала расстегивать верхние пуговицы на его рубашке. Вернер прижал Терезу к себе и поцеловал, погладил грудь, просунул руку под пояс юбки.

Спустя полчаса они, взмокшие, лежали в кровати, Вернер в носках, Тереза в нижней юбке и переднике. Она гладила седые волосы на его животе.

— Мне бы такие, — с улыбкой сказала Тереза. — Я бы тогда постоянно почесывала себе пузико.

Вернер повернулся к ней:

— А мне нравится твой живот таким, какой он есть. — И он положил ладонь на ее живот.

Он знал, о чем она сейчас думает — о старой боли. И она знала, что он знал. «Быть может, — размышляла Тереза, — люди женятся, сомневаются и все равно остаются вместе именно из-за таких мгновений». Вернер поцеловал ее руку.

— Пойдем прогуляемся, — сказал он. — Мы не делали этого целую вечность. Заглянем к Розвите, выпьем по бокалу портвейна или какой-нибудь из ее фирменных коктейлей.

На улице все еще было жарко и светло. Белая подушка, надутая спасателями, сияла на солнце. Площадь немного опустела, но возле ограждений до сих пор отиралась пара десятков людей, и прохожие все так же останавливались, смотрели вверх, фотографировали и либо шли дальше, либо оставались. Еще издали Тереза увидела, как Нуну в изнеможении балансирует на полуразобранной крыше и складывает черепицу в стопку возле дымовой трубы, как будто выполняет какое-то задание. По всей площади были раскиданы обертки от мороженого и сэндвичей, пустые бутылки, пачки из-под сигарет и чипсов, как наутро после карнавала. Большинство упаковок было из ее магазина. Тереза поборола порыв нагнуться и собрать весь мусор. Не сейчас, когда Вернер держит ее за руку и искренне хочет прогуляться.

— Немудрено, что ей страшно спускаться, — произнесла Тереза, указывая на спасателей. — Как их не бояться, с этими щитами и шлемами.

Вернер кивнул:

— Эта девушка, Нуну, заходила в магазин на прошлой неделе. А я-то ее не узнал. Я помню ее зеленый комбинезон, она пришла после полудня, взяла табак, фильтры и помидоры черри. Выглядела довольно веселой. Сказала, что нам стоит пересадить тот розовый куст на углу дома в клумбу, дескать, там ему будет лучше. А через несколько дней куст исчез, видимо, кто-то его выкопал. — Он указал на пустующий вазон у стены дома возле входной двери Сварливой Эдны. — Бедняжка, — вздохнул он. — Только представь, сколько стоит весь этот банкет: оцепление, персонал и все остальное. Надеюсь, ей не придется это оплачивать.

«Кстати, — подумала Тереза. — Надо бы рассказать Вернеру о киндерах, о том, что мы скоро снова сможем полететь в Нью-Йорк». Пока Вернер закрывал магазин, она заглянула в интернет на их стареньком компьютере. И действительно, девочка в футболке с Суперменом не обманула — некоторые из фигурок стоили целое состояние. Вернер нагнулся и поднял с земли серую фетровую шляпу.

— Это же шляпа того паренька, который вспылил сегодня днем?

— Кажется, да, — кивнула Тереза.

Вернер повесил шляпу на дорожный знак, запрещающий движение, прямо у входа в парк.

— Вдруг он еще за ней вернется.

Им повезло, на террасе нашелся свободный столик. Под навесом собралась добрая половина квартала. Как и каждый вечер, здесь сидел Эгон со своим биноклем. Казалось, он был единственным, кого не интересовало происходящее на крыше. Эгон напоминал ей Вернера, только прятался от мира не в постели, а в воспоминаниях. Он жил в тесном пространстве своей черепной коробки, в то время как Вернер хотел быть где угодно, только не в собственных мыслях. Многих из присутствующих Тереза знала только в лицо, они уже давно не захаживали в их магазин; в основном это была молодежь и пенсионеры из окрестных домов. Они делили между собой крошечные столики, стараясь не мешать друг другу. Тереза села спиной к площади. Она была рада, что не придется видеть Нуну на крыше. Так она могла насладиться романтическим вечером с Вернером в тени навеса, среди множества людей. А глядя на полуразобранную крышу, она бы ни на секунду не могла забыть, что у этого счастья есть западня, которая в любой момент может раскрыться под ее ногами.

К их столику подошла Розвита. Вся взмокшая, измотанная, с растрепанной прической. Тереза с Вернером заказали по коктейлю «Манхэттен» исключительно из-за названия, раньше они такого не пили, но в меню прочитали, что он на основе виски и вермута. А на закуску — два бутерброда с зеленым луком, маринованные оливки и сырную тарелку.

— Рада тебя снова видеть, — сказала Розвита и похлопала Вернера по плечу. — Хорошо выглядишь, румяный такой. — Она подмигнула Терезе и исчезла внутри кафе.

Терезе нравилось сидеть здесь и наблюдать за людьми в этой сомнительной идиллии. Ей вспомнился их с Вернером отпуск в Италии на Лигурийском побережье, ей было всего двадцать пять. Люди валялись на песке, ели мороженое, играли в мяч, резвились на волнах и листали книги, и всё это на фоне гигантского завода, который выпускал в небо зловонный дым. Иногда по вечерам с территории завода в море текли странные желтоватые нечистоты, а на берег постоянно выбрасывало дохлую рыбу. Но людей это не волновало, они продолжали наслаждаться отпуском, и Тереза, хоть ее и мутило, но поддалась всеобщему настроению. Эта площадь была тем же пляжем. А они с Вернером — продавцами мороженого. Ее внимание привлекли двое бездомных, расположившихся под каштаном возле кафе: у старшего на шее висел лоток разносчика, на котором лежали свернутые бумажки, очевидно на продажу. Мужчина был одет весьма опрятно — в голубую, хоть и мятую рубашку и серые полотняные брюки. Тот, что помоложе, — на вид более неряшливый — стоял с голым торсом, его светлые волосы были заплетены в косу. Он останавливал прохожих, что-то говорил им и делал стойку на руках. В конце представления ему хлопали, давали по два, а то и по пять евро. У старшего дела тоже шли неплохо. Люди охотно доставали кошельки, чтобы купить одну из бумажек.

— Я хочу глянуть, что он там продает, — сказала Тереза. — Скоро вернусь.

Блондин с косичкой тут же подскочил к ней.

— Мадам, — обратился он к Терезе, — сколько бы вы дали мне, если бы я прямо здесь и сейчас сделал для вас стойку на руках? Честно, мадам, сколько? Я не хочу попрошайничать, понимаете, мадам, я хочу, чтобы вы тоже что-то получили.

Тереза засмеялась.

— Ну что же, юноша, дерзай! — согласилась она, хотя уже пять раз видела, как он стоит на руках.

В его взгляде была детская искренность,