– Пульс я первым делом проверила, – послышался за спиной голос медсестры. – Но вы все равно гляньте, засвидетельствуйте.

Смотреть в мертвое лицо Сидоровны было тяжело, но Марьяна себя заставила. И чем дольше она смотрела, тем быстрее и тревожнее билось ее сердце. Скрюченные, точно в борьбе, пальцы, ссадины вокруг синих губ… Марьяна приподняла тонкое, как пергамент, веко, мысленно уже готовая к тому, что увидит. Кровоизлияние в склеру и конъюнктиву.

Лучше бы она ошиблась, потому что все это – и запах мочи, и ссадины, и кровоизлияния – указывало на то, что Сидоровна умерла от механической асфиксии. Старушку задушили… Марьяна огляделась. Наверное, вот этой подушкой…

– Ну что, Марьяна Васильевна? – спросила медсестра. – Убедились?

Не говоря ни слова, Марьяна вернулась к окну, скользнула взглядом по грязному подоконнику, выглянула на улицу. Пожарная лестница была совсем рядом, чтобы забраться с нее в палату, не нужно ни особой ловкости, ни особой силы. Вот только какой во всем этом смысл? Кому понадобилось убивать безобидную старушку?

Несмотря на гул в голове, соображала Марьяна на удивление ясно. Разрозненные кусочки головоломки начали складываться в цельную картинку.

Внезапная и нелепая смерть Митрича, так и не успевшего рассказать, кто убил Лену. Задушенная в собственной постели Сидоровна, у которой она так и не узнала, кому понадобились записи графа Лемешева. Рассказ о спрятанном в колодце кладе, который больше похож на сказку, чем на правду. А что, если кто-то поверил в сказку? Кто-то безжалостный и бессердечный, готовый идти до конца…

Марьяна подошла к стеллажу с книгами. Она неоднократно бывала в палате Сидоровны и ясно представляла, с каким почти маниакальным вниманием та относилась к своей библиотеке. Книги стояли на полке корешок к корешку, по струнке. Сидоровна сама за ними ухаживала, не позволяла санитарке даже стирать с них пыль. На первый взгляд все было по-прежнему, но только на первый взгляд. Привычного идеального порядка не было. Определенно, этой ночью кто-то устроил здесь обыск, пусть аккуратный, но не безупречный. Вопрос – нашел ли он или они то, что искал?

– Марьяна Васильевна! – медсестра дернула ее за рукав халата. – Так что мне делать?

– Закройте палату на ключ и никому ничего не говорите. Мне нужно переговорить с участковым. – Не дожидаясь дальнейших расспросов, она вышла из палаты.

Оказавшись во флигеле, Марьяна первым делом распахнула окно, потом набрала номер Ивана.

Иван ей не поверил или, что скорее всего, не захотел верить, но приехать обещал в ближайшее время. Не успела Марьяна принять душ и одеться, как ожил ее мобильный. Звонила Варвара Марковна, у ее внука Алеши снова случился приступ. До плановой госпитализации нужно было продержаться еще день. Марьяна сдернула с вешалки шлем и рюкзак, выбежала во двор, на ходу набирая номер Ивана, чтобы предупредить о том, что отлучится.

К сожалению, дела у Алеши обстояли еще хуже, чем она предполагала, приступ лишь слегка удалось купировать гормонами. Пришлось звонить в город, договариваться об экстренной госпитализации, а потом выбивать у Хлебникова машину, потому что «Скорая» доберется до Правого берега, дай бог, через час. Со скандалом, с криками и угрозами ей удалось добиться и госпитализации, и машины, кое-как успокоить заливающуюся слезами Варвару Марковну, собрать в дорогу Алешу.

До города летели на всех парах. Водитель им попался молодой и понятливый. Ему хватило одного взгляда на задыхающегося мальчика, чтобы всю дорогу выжимать из старенькой «Волги» все ее лошадиные силы.

В больнице все прошло гладко. Марьяне даже удалось договориться, чтобы Варваре Марковне позволили на одну ночь остаться с внуком. Она могла бы гордиться собой, если бы не покидающее ее вот уже несколько дней чувство неотвратимости чего-то очень плохого и страшного. На обратном пути она позвонила Полевкину.

– Разбираюсь, – Иван был непривычно мрачен и неприветлив. – Забираю тело в город. А ты это… Ты, Марьяна Васильевна, не болтай там лишнего, пока не подтвердится. Нам паника ни к чему.

– Я и не болтаю. – На мгновение ей стало обидно.

– И поосторожнее там. – Голос Ивана смягчился. – Если вдруг в самом деле окажется, что это убийство… – Он смущенно замолчал, а потом сказал: – Если это убийство, то тебе понадобится защита.

– Мне?

– Персоналу, я имел в виду.

– Я так и подумала. Не волнуйся, все обойдется.

Или не обойдется. Марьяна отключила связь. Или станет только хуже. До тех пор, пока убийца не найдет то, что ему нужно. Или пока она сама не найдет убийцу.

Больница была похожа на растревоженный улей, но Марьяна с облегчением заметила, что об убийстве речь пока не идет. И персонал, и пациенты обсуждали сразу две смерти, Сидоровны и Митрича, искали между ними связь, вспоминали Хозяйку колодца. Конечно, как же без нее!

Марьяна зашла в опустевшую палату Сидоровны, осмотрелась. На тщательный осмотр ушло больше часа, но ничего важного и подозрительного она так и не нашла. Сидоровна говорила, что тот человек хотел получить «книжицу с картинками», а она пообещала ему другую, без картинок. И, похоже, та, другая книга его тоже заинтересовала. Вероятно, он ее нашел и унес с собой.

Марьяна мысленно застонала. Какой же дурой она была! Ведь собиралась узнать у Сидоровны имя этого человека, но так и не узнала. Замоталась, забыла…

А теперь, что делать теперь? Как разобраться в том, что творится вокруг, если в руках нет ни одной ниточки?

Марьяна поднималась на крыльцо флигеля, когда на площадку перед больницей въехал джип Моргана…

* * *

Они проснулись с адской головной болью, три бутылки коньяка давали о себе знать. В сложившейся ситуации Моргана радовало только одно: ночь обошлась без кошмаров. Или он их просто не запомнил, что тоже хорошо.

Жмурясь от яркого солнца, придерживая больную голову руками, Морган отправился в ванную. После прохладного душа, таблетки аспирина и чашки крепкого кофе похмелье сдало наконец позиции, а жизнь начала обретать смысл и краски. Сотник тоже медленно, но верно приходил в себя.

Пропажу альбома первым заметил Морган. Обыскал гостиную, заглянул в спальню, вопросительно посмотрел на Сотника.

– Что? – Друг страдальчески поморщился.

– Где альбом?

– Был на столе.

– Уже нет. Ты его не перекладывал?

– Знаешь, мне как-то не до того было, – Сотник огляделся.

– Значит, сперли, – заключил Морган, обводя пристальным взглядом комнату. – Сами виноваты, забыли закрыть окно. Понадеялись на добропорядочность местных буржуа.

– Еще что-то сперли? – Сотник вскочил из-за стола и тут же со стоном схватился за голову. – Морган, давай-ка осмотримся.

Осмотр показал, что документы и деньги на месте, но пропала еще одна вещь – видеокамера Димки Савельева. Эта пропажа расстроила Сотника куда больше, чем пропажа альбома.