– Известно, что ты в этой местности, – сказал он. – Другие охотники за наградой... и по твоему следу идет еще федеральный судебный исполнитель. Зовут Этуотер. Проклятый бульдог! Ты самый лучший из всех, кого я выслеживал, Маккей, но Этуотер от тебя не отцепится.

Рейф слышал об этом человеке. Но Этуотер еще в большей степени, чем Трэйгерн, презирал слово «сдаться». Рейфу придется убираться из этой местности, и быстро. Взглянув на Энни, он почувствовал что-то вроде сильного удара в грудь.

Трэйгерн закашлялся. Он казался смущенным.

– Есть виски? Я бы выпил.

– Нет, виски нет, – ответил Рейф.

– У меня есть опий, – сказала Энни и попыталась снова освободить руки. Рейф все еще не отпускал ее, еще крепче прижав к себе.

– Рейф, отпусти. Я знаю, что не могу помочь, но опий облегчит боль...

– Ему это уже не нужно, детка, – мягко ответил Рейф и прижал ее голову к своему плечу.

Энни оттолкнула его, потом увидела лицо Трэйгерна. Оно было абсолютно неподвижным. Рейф протянул руку и опустил веки покойного.

* * *

Оцепеневшая от потрясения, Энни сидела на камне возле хижины, куда Рейф привел ее и мягко усадил. Она закуталась в одеяло, вцепившись в него руками, но никак не могла согреться.

Она убила человека. Снова и снова мысленно возвращалась она к происшедшему и всякий раз вынуждена была признать, что у нее не было выбора, что она должна была выстрелить. Времени на размышления не оставалось. Чистая случайность, что пуля попала в цель, но Энни не могла оправдать себя на этом основании: даже если бы она знала тогда, что ее выстрел убьет Трэйгерна, она бы все равно выстрелила. При выборе между жизнью Рейфа и жизнью Трэйгерна никакого сомнения не оставалось. Чтобы спасти Рейфа, она бы сделала что угодно. И ничто не могло изменить того факта, что она нарушила свою клятву, клятву врача, собственные устои и отняла жизнь, вместо того чтобы сделать все возможное для ее спасения. Предательство по отношению к самой себе повергло Энни в ступор. Понимание, что в подобных обстоятельствах она снова поступила бы так же, потрясло ее.

Рейф быстро собирал их вещи. Земля все еще была слишком промерзшей, и он не мог похоронить Трэйгерна, поэтому тело оставалось в хижине. Энни ни за что бы не вошла туда снова.

Рейф обдумывал свои дальнейшие действия. Некоторое время ему не придется пополнять запасы еды: у него оказалось оружие и припасы Трэйгерна, его собственная лошадь хорошо отдохнула. Ему нужно отвезти Энни обратно.в Серебряную Гору, потом он поедет на юг, пересечет пустыню Аризоны и направится в Мексику. Это не остановит преследователей, но, по крайней мере, собьет Этуотера со следа.

Энни... нет, он не может позволить себе думать о ней. Он с самого начала знал, что им недолго быть вместе. Он вернет ее домой, к ее работе, и пусть она продолжает жить дальше.

Но Рейф беспокоился об Энни. Она не произнесла ни слова с того момента, как Трэйгерн умер. Ее лицо было белым и застывшим, глаза огромными и черными. Он вспомнил, как в первый раз убил человека, давно, во время войны: его рвало, пока не заболели горло и мышцы живота. Энни не стошнило. Он бы чувствовал себя лучше, если бы ее вырвало.

Оседлав коней, Рейф подошел к ней, присел на корточки, взял ее холодные руки в свои и стал растирать, чтобы согреть их своим теплом.

– Нам нужно ехать, детка. Мы сможем выбраться отсюда до заката, и ты сегодня ночью уже будешь спать в своей постели.

Энни взглянула на него так, будто он сошел с ума.

– Мне нельзя возвращаться в Серебряную Гору, – сказала она. Это были первые слова, которые она произнесла за этот час.

– Разумеется, можно. И нужно. Дома тебе станет лучше.

– Я убила человека. Меня арестуют. – Она говорила очень четко.

– Нет, детка, послушай. – Рейф уже обдумал это. Вероятно, все знали, что Трэйгерн шел по его следу, а поскольку Этуотер ненамного отстал от него, то тело Трэйгерна скоро найдут. – Они подумают, что это сделал я. Никто не знает, что ты была со мной, поэтому мы можем сделать так, как первоначально планировали.

Но Энни качала головой.

– Я не допущу, чтобы ты взял на себя вину за то, что сделала я.

Он смотрел на нее, не веря своим ушам.

– Что?

– Я сказала, что не допущу, чтобы тебя обвиняли в том, чего ты не делал.

– Энни, детка, ты не понимаешь? – Рейф отвел от ее лица прядь волос. – Меня уже разыскивают за убийство. Ты думаешь, убийство Трэйгерна что-то может изменить в моем будущем?

Она твердо посмотрела на него.

– Я знаю, что тебя уже обвинили в преступлении, которое совершил кто-то другой. Я не позволю, чтобы ты взял на себя и мою вину.

– Черт возьми!

Рейф встал и в беспокойстве запустил пальцы в волосы. Должен же быть какой-то способ заставить ее уступить здравому смыслу, но так сразу в голову ничего не приходило. Наверное, Энни все еще в шоке, только она уже приняла решение, и он ни черта не может с этим поделать. Он заставил себя обдумать, что может произойти. Маловероятно, чтобы ее повесили или даже посадили в тюрьму за убийство Трэйгерна: в конце концов, она женщина и уважаемый доктор, а Трэйгерн был всего лишь охотником за наградой. Служители закона не очень-то жалуют их. Но если станут известны обстоятельства смерти Трэйгерна и что Энни провела с Рей-фом почти две недели, то ее жизнь не будет стоить и ломаного гроша. Ее убьет тот человек, который заставил его скрываться четыре года, то есть убьют его приспешники. Преследователь Рейфа имел достаточно денег, чтобы никогда не марать собственных рук, и большая часть этих денег заработана на крови других людей.

Рейфу придется взять Энни с собой.

Выход был одновременно и прост и ужасен. Неизвестно, сможет ли она выдержать жизнь в бегах. Но он знал наверняка, что, если он отвезет ее назад в Серебряную Гору, она погибнет. Черт бы побрал ее принципы! Она ни на шаг не отступит от них, и это будет стоить ей жизни. Такая цена слишком высока, во всяком случае, для него.

Но что произойдет с Энни, если ей придется оставить все, чего она добилась столь тяжким трудом? Быть врачом так много для нее значило. Она никак не сможет следовать своему призванию, бродя с ним по звериным тропам.

Бесполезные сожаления – ведь у него нет выбора. Если Энни вернется в Серебряную Гору, у нее все равно не будет практики: очень скоро ее ждет могила.

Возможно, когда Рейф уводил ее из дому, лихорадка затуманила его мозг, а может быть, причиной была его самонадеянность. Чувствовал себя молодцом: был уверен, что ушел от Трэйгерна, и также уверен, Что может воспользоваться врачебными способностями Энни, насладиться ее нежным телом и вернуть ее в Серебряную Гору незаметно. Он не учел случая – тех поворотов судьбы, которые ставили самые лучшие планы с ног на голову, а теперь Энни попала в ловушку того кошмара, который держал его в плену уже четыре года.