А еще — меня опять занесло в Италию.

Секундой позже я осознал, что это еще и Неаполь. Снова! Как видно, этот город на самом деле место силы, не просто же так сюда притягивает некие предметы, которые потом сеют хаос, шествуя сквозь века?

Как я догадался, что передо мной Неаполь? Как и в прошлый раз, узнал здание. На этот раз мне довелось увидеть Палаццо-дель-Студи, то, в котором находится археологический музей. К слову, чуть ли не единственный музей, посещение которого не вызвало у меня скуки и зевоты.

Да, выглядело оно немного по-другому, как видно, за последующие века его не раз перестраивали и расширяли, но ошибки быть не могло. Это Палаццо-дель-Студи. И это Неаполь.

Ну, и тишиной с покоем, свойственной для музеев, там не пахло. Да и откуда ей взяться в офицерских казармах, а именно на них я и смотрел. Мало того — там, похоже, квартировали кавалеристы, костяк тогдашней армии. Откуда я это взял? Просто в одной из поездок мама нас с Юлькой как-то затащила на выставку итальянской старины, или чего-то в этом роде, так там по залам ходили аниматоры, наряженные в одежды разных времен. И Певцова, всегда неровно дышащая к военным, сфотографировалась с одним из них, горбоносым усачом, напялившим на себя костюм вроде этого. А экскурсовод объяснил после, что вообще-то кавалеристы той поры перед боем на себя еще железа пару пудов навешивали, но в мирное время носили одежды в цвет знамени своего полка и с изображением его герба на груди. Тот самый герб я сейчас и увидел на одежде одного из бравых молодцов, лихо крутящего приличной длины меч.

Но главное было не это. Главное то, что уже знакомая мне, вот только немного постаревшая и изрядно расплывшаяся женщина, оглянувшись, сунула какой-то пузырек симпатичной девице, а та в ответ положила в ее ладонь большую золотую монету.

Сдается мне, ничего хорошего в том пузырьке нет. И цена за безобидное снадобье слишком велика, и больно пакостно девица улыбнулась, глянув на одного из офицеров. Далек ее взгляд был от доброты. Хорошо еще если там приворотное зелье или слабительно, а если яд?

И снова смена декораций. Дело, похоже, переместилось в лавку. Моя новая цель, еще сильнее постаревшая и потолстевшая, что-то втолковывает нескладной девице, чертами лица здорово на нее саму похожей, а та внимательно слушает да знай ворочает массивным пестиком в серой глубокой миске, размалывая в труху какую-то серую массу. Надо думать, мне показывают, как мать дочери секреты своего мастерства передает.

Открывается дверь, и в помещение входит дама средних лет, хорошо одетая и прижимающая к носу небольшой кружевной платочек. Нет-нет, она не плачет, просто ей, как видно, ароматы местные не по душе приходятся.

А моя новая цель, завидев гостью, сразу оживилась, глаза заблестели, грудь под довольно-таки замызганной рубахой ходуном заходила. Она резво подбежала к даме, они обменялись парой слов, а после прошли в другой угол лавки, к резному шкафу, из которого мгновением позже был извлечен небольшой такой продолговатый флакончик с высокой пробкой. Причем это было уже не безликое мутное стекло как в прошлый раз, нет. Добротная поделка-то, без этикетки, понятное дело, откуда ей в те годы взяться, но зато с картинкой. Был на нем изображен какой-то святой в тиаре и с распростёртыми руками. Причем в одной из рук он держал посох, а у ног его находилось корыто, в котором сидели маленькие дети. Может, это была купель, но вот только я не уверен, что таковая у католиков вообще имеется.

Короче — тонкой работы флакон, мастерской. Может, я его ищу? Просто других вариантов у меня нет вообще. Из украшений на этой тетке только вон, нашейный крест католический имеется, но, как и в случае с нашей помещицей, я даже представить не могу, что он и есть моя цель. По ряду причин.

Ответ на свой вопрос я получил почти моментально. Не его. Я ищу перстень, тот, который послужил гонораром за полученное богатой дамой зелье. Она было хотела сунуть аптекарше кошель с деньгами, но та покачала головой и ткнула пальцем в перстень с рубином, что красовался на левой руке гостьи. Та вздохнула, что-то сказала, увидела непреклонность на лице продавщицы и отдала ей желаемое.

Значит, снова перстень. Впрочем, не удивлен. Собственно, тут вариантов-то в изобилии быть и не может, поскольку непосредственно основных разновидностей украшений не сильно много существует. Те, что носят на пальце, те, что носят на шее, те, что носят на одежде, и те, что носят на голове. Все. А далее — производные.

А перстень-то славный. Я разглядел его во всех деталях на пару с новой владелицей, та подняла его вверх и крутила туда-сюда, радуясь приобретению.

Был он довольно массивный, рубин в него был вставлен большой, кроваво-красный, и поддерживали сей камень в верхушке четыре золотых крепежа, стилизованных под листки винограда. И еще узор в виде лозы по золоту был выгравирован по внешней стороне шинки. Очень, очень изящная работа. Вот ведь мастера были в старое время — ни лазеров у них не имелось, ни тонких технических устройств, только руки и талант. А какие вещи делали, а?

Судя по всему, коммерция у пробившийся наверх торговки шла на «ура» вместе с уровнем жизни, не просто же так она от денег отказалась, верно? Во она, жизнь, устроена как качели, потому в следующем видении от новой владелицы перстня уже не исходила уверенность в завтрашнем дне. Страх — вот что она в данный момент испытывала. Страх и чуть-чуть надежду на то, что ей удастся убежать от толпы разъяренных горожан, которые гнали ее на пару с дочерью по узким городским улочкам как собаки волков.

И они даже вроде как успели улизнуть от преследователей, укрывшись в здании то ли церкви, то ли монастыря, только ненадолго. Их вытащили наружу, долго били, а после куда-то поволокли.

Ну, а кончилось все совсем уж невесело. Казнью все кончилось. Причем площадь, на которой это все произошло, мне была знакома. Просто я там был. Называется она Кампо-де-Фьори, что в переводе означает «Площадь цветов». Врать не стану, цветов я там не увидел, и вообще большая часть площади была занята прилавками с фруктами и сувенирами. А вот в старые времена там действительно казнили людей, в том числе и знаменитого философа-еретика Джордано Бруно. В честь него там даже статую установили, причем, если верить экскурсоводу, на деньги масонов, которые легендарного пантеиста весьма чтили. Вот только ни разу это не Неаполь. Это Рим. Видать, здорово бывшая уличная торговка на своих зельях поднялась, если в столицу переехала.

Сперва отрубили голову дочери горе-аптекарши, причем при виде этой картины меня немного замутило. И чего люди в старые времена с таким удовольствием ходили на казни? Я понимаю, что развлечений в жизни горожан было немного, но все-таки… Следом за девицей, которая, к слову, уже избавилась от подростковой неуклюжести и налилась девичьей сытью, скверная карта с изображением Смерти выпала трем каких-то мужикам, ну, а последней к массивной колоде, залитой кровью, подошла вся синяя от побоев и изрядно похудевшая торговка. Взмах топора — и вот палач показывает ликующей толпе, состоящей, что примечательно, почти из одних мужчин, отсеченную женскую голову, держа ее за волосы.