– Живи, Родя, сколько хочешь, – встрял молчавший до сих пор отец. – Мы ведь снова уедем, разберемся тут с пенсионными делами – и укатим.

– А я, честно тебе скажу, мой мальчик, что рада, что ты от этой помешанной избавился. Никогда нам с отцом эта особа не нравилась. Всю жизнь твою загубила, ребенка не уберегла.

– Не надо, мама. Все, забудем о ней.

– Действительно, отметим начало новой жизни! – Алексей Иванович вытащил из сумки последний гостинец: бутылку рябиновой настойки, приготовленной им собственноручно. – А, может, другая дамочка у нас есть на примете?

Родион слегка порозовел, что под его бородой было почти незаметно, но промолчал. Что он мог сказать родителям, когда в отношениях с Ксенией была сплошная неясность? Да что говорить… теперь были неясны даже сроки его жизни… Если худшие его мысли найдут подтверждение… Врач так озадаченно смотрела на него, когда разговаривала…

– Не морочь сыну голову, Леша. Пусть мальчик немного отдохнет. Хомут на его шею еще отыщется. Из этой истории с одними потерями вышел: и квартира, и обстановка, – затем Галина Николаевна внимательно посмотрела на Родиона и своим материнским чутьем поняла, что сын чем-то взволнован. – А что, Родик, может отец прав? Может, на освободившееся место уже имеется кандидатура?

– Да, мама. Я люблю одну женщину.

– Из огня да в полымя! Кто же она? Молоденькая? Приезжая или наша, с пропиской?

– Она постарше Лады, ей тридцать три года. Работает врачом. Есть сын шести лет.

– Сын – это неплохо, – подал голос Алексей Иванович.

Он тоже тяжело переживал гибель внука и не надеялся, что дождется нового. Известие о приемном внуке воодушевило его. Но Галина Николаевна была иного мнения:

– Чужого ребенка воспитывать – большая ответственность. Как звать эту женщину?

– Ее зовут Ксения.

– Пригласи ее, Родя, познакомь с нами, пока мы не уехали.

– Да, мама, я постараюсь.

Сейчас Родиону важно было уйти от конкретных обещаний и усыпить бдительность родителей. Впрочем, у них было достаточно своих новостей, которыми им хотелось поделиться. Они рассказали о своем житье-бытье. В прошлом году Родион установил котел для обогрева, и теперь они не мерзли даже в холода. И горячая вода перестала быть проблемой. В общем, жилось старикам на даче неплохо. И чувствовали себя здоровей, и новыми знакомыми успели обзавестись. Поговорив о своей жизни, родители снова вернулись к разговору о новой, потенциальной невестке:

– А фотокарточка этой Ксении у тебя есть?

– Да, несколько, но они в цифре.

– Где-где?

– В цифровой камере и в компе. Хотите, покажу?

Родион включил ноутбук и вывел на экран фото, где Ксения была запечатлена на своем рабочем месте, во врачебном халате.

– Что ж, вид интеллигентный. Но не слишком ли строга? – поинтересовалась Галина Николаевна. – Взгляд какой-то надменный.

– Что ты, мама. Взгляд как раз беззащитный. Это у нее подбородок чуть-чуть вперед выдвинут, оттого общее впечатление суровости.

– Ладно, – подытожил Алексей Иванович, – привезешь к нам. – Тогда и определим, беззащитна или строга.

…У Стрельцова не было уверенности, что ему удастся быстро примириться с Ксенией. Он понимал, что надо тщательно подготовиться к новой встрече с ней, продумать, что и как говорить. Зазвонил телефон. Родион взял трубку и не сразу понял, с кем разговаривает. Звонили из регистратуры платного медицинского центра, сообщали, что анализы крови готовы и их можно получить у врача.

– Это кто? – полюбопытствовала Галина Николаевна. Застывшее выражение лица сына вызвало ее беспокойство. – Случаем, не Ксения?

– Нет, мама, это с работы, – солгал Родион.

В кабинет врача Стрельцов вошел как декабрист, готовый к вынесению приговора. Сейчас он узнает, к какому сроку его приговорят, а, может, назначат смертельную казнь? Но сердце его билось на удивление ровно, он был готов к любому исходу. Он примет самый суровый вердикт как наказание за то, что принес боль Ксении.

Родион был бледен. Но спокойствие больного поразило доктора. Она привыкла к тому, что в ее кабинете многие молодые люди теряли прыть. Этот же, этот респектабельного вида мужчина вел себя вполне достойно. Он вежливо поздоровался, протянул коробку конфет и спросил разрешения присесть на стул. Врач улыбнулась:

– На сегодняшний день, Родион Алексеевич, все у вас очень прилично. Полагаю, что вам пришлось поволноваться, но мне с самого начала было ясно, что сыпь не специфична для льюиса. Однако надо было уточнить диагноз: слишком уж вы усиленно занимались самолечением, смазали всю картину. Анализы подтвердили мою догадку – к счастью, у вас не выявлен и вирус иммунодефицита – вы практически здоровы. Беспокоящие вас моменты мы легко устраним.

Родион, готовый к самому худшему, растерянно схватился за узел галстука и сдавленным шепотом переспросил:

– Здоров. Но как же…

– Полагаю, что у вас токсидермия, реакция кожи на химические агенты или лекарства. С вами раньше не случались подобные неприятности?

– Подобные неприятности? Нет. Хотя… в детстве, мама рассказывала, был сильный диатез. У меня и сейчас кожа на лице при бритье раздражается, так что вынужден носить бороду.

Обстоятельный разговор с врачом подвел Родиона к мысли, что краски и лаки, используемые при ремонте, спровоцировали реакцию кожи. Если бы он сразу обратился к врачу, все прошло бы гораздо быстрее. И не было бы ненужных волнений. Врач гарантировала Родиону, что через пару недель он забудет обо всех своих неприятностях – и выписала успокаивающие мази.

Родион вышел из центра с высоко поднятой головой. Было приятно чувствовать себя здоровым человеком, и иметь впереди светлую перспективу. Теперь и ссора с Ксенией не казалась ему непоправимым несчастьем. Они взрослые люди и сумеют понять и простить друг друга. У него-то не было обиды на Ксению. Но она назвала его за что-то подлецом. Было непонятно: если он здоров, как могла заболеть она? Зачем-то она приходила в кожный центр? В том замечательном настроении, в каком Стрельцов пребывал сейчас, он больше не хотел ломать голову над неразрешимыми загадками, он просто решил добиться разговора с Ксенией. Немного поразмыслив, понял, что лучше избежать повторения прошлой ситуации, когда Ксения не пустила его в квартиру. Он лучше подождет ее во дворе дома, подстережет, когда она поведет сына в детсад или выйдет в магазин. Чтобы не пропустить Ксению, Родион пришел на вахту пораньше.

Моросил дождь, некуда было скрыться: в подъезде был установлен кодовый замок. Родион, натянув на голову капюшон непромокаемой куртки, отмеривал по замкнутому двору шаги и изредка посматривал на часы. Полвосьмого, восемь, восемь двадцать. Из подъезда начали выходить люди. Родион зашел внутрь, встал у лифта. Жильцы кидали на него взгляды, и без опаски проходили мимо: его достойный вид не вызывал ни страха, ни подозрений. В десять он перестал ждать, поднялся на этаж и позвонил в квартиру Ксении. Родион решил, что сегодня не отступится. Устав звонить, он начал стучать в дверь. Если Ксении нет дома, дома должен быть ее дед. Старик глуховат, но, стук должен услышать.