Часто приходится слышать, что существовавшая у нас тоталитарная система была очень жестокой и негуманной. Не оспаривая некоторой доли истины, которая есть в этом утверждении, хочу сказать, что действительность порой перекрывала все возможные представления о гуманности.

В 1969 году после окончания училища я прибыл в ракетный полк Винницкой армии для дальнейшего прохождения службы. Был определен в группу одного из шахтных ракетных дивизионов. Уже через два дня меня назначили дежурным по дивизиону, хотя я толком пока еще не представлял, где что находится. На инструктаже начальник штаба дивизиона предупредил, что дежурным по автопарку заступает лейтенант Б. Оружие ему ни в коем случае не выдавать, особо не церемониться — пусть отправляется сразу в автопарк. Я удивился — в автопарке, как правило, дежурили сверхсрочнослужащие. На мой недоуменный вопрос начальник штаба ответил, что на этот раз толковый сверхсрочник назначен к лейтенанту Б. помощником дежурного.

Позже выяснилось, что Б. в дивизионе уже второй год. Числится на должности командира взвода в роте электротехнических заграждений и минирования. Освоить специальность не в состоянии по причине необыкновенной тупости. Уволить пока невозможно, потому что есть установка сверху — бороться за каждого офицера, воздействовать на него всеми имеющимися формами, средствами и методами воспитательной работы.

Я потом еще в течение целого года имел возможность наблюдать эту упорную и безуспешную «борьбу за каждого человека». Лейтенант Б. действительно был дебилом по сути своей. Но он лично разговаривал по громкоговорящей связи с Главнокомандующим РВСН Маршалом Советского Союза Н. И. Крыловым. В ходе беседы маршал прямо «намекал», что пора уже взяться за ум и освоить какие-нибудь должностные обязанности. Б. соглашался, но ссылался на то, что детство было трудным, послевоенным, учился он плохо и ему сейчас тоже тяжело. По щекам полководца «скатывалась скупая мужская слеза», и он, отправив лейтенанта «на дальнейшее освоение ратного дела», еще долго распекал командира дивизиона за черствость, равнодушие, слабое оказание помощи молодому офицеру и т. п. Лейтенант Б. приглашался и на заседание военного совета Винницкой армии, где генералы коллективно «боролись за него».

Наконец «черствый и грубый» командир дивизиона, окончательно «озверел» и отправил Б. в окружной госпиталь в город Одессу на обследование к психиатру. Дали сопровождающего — майора. Он привез Б. обратно в часть и долго потом со смехом рассказывал, как проходило обследование. Психиатр задал Б. несколько вопросов. Тот ответил аргументированно, четко, по-военному, но на украинском языке. Затем доктор, постучав по его коленке молотком, поинтересовался, как у Б. обстоят дела с половой жизнью, и, получив ответ, что все в самом лучшем виде, пожал плечами и, завершая обследование, сказал: «Вася, передай, что те, кто тебя сюда послал, сами нуждаются в обследовании».

На другой день после возвращения из Одессы Вася «гоголем» расхаживал перед строем дивизиона и победоносно говорил, что уж теперь он этому придире — командиру дивизиона — покажет, где раки зимуют. «Мне в госпитале дали справку, что я не дурак!» Его все-таки уволили через полгода, даже не знаю с какой формулировкой, и вполне может быть, что в запасе он даже дорос до старшего офицера.

Да и позже многократно приходилось наблюдать, как возились с отпетыми бездельниками, алкоголиками и прочим сбродом, ссылаясь при этом на то, что они тоже люди и у них семьи. Что будет с семьей, если мы его уволим? Надо додержать его хоть до малой пенсии.

Зато сотни толковых, грамотных, порядочных офицеров добросовестно выполняли воинский долг, жертвовали во имя службы интересами семьи, усердно по ночам конспектировали в трех тетрадях «бессмертные» доклады руководства страны и Вооруженных Сил на различных съездах, пленумах и т. п. И не дай бог возразить что-либо, усомниться в правильности этой линии — расправлялись быстро, держали всю службу в черном теле, не выдвигали на вышестоящую должность, задерживали очередное воинское звание и лепили в аттестациях ярлыки на всю жизнь. Зачем? А чтобы не высовывался!

РВСН, как и все Вооруженные Силы, переживали и другие сложные моменты. Вдруг было объявлено о необходимости «омоложения кадров». Взялись за это дело серьезно и обстоятельно. И, конечно, не без примеси глупости. Установили для всех должностей жесткий возрастной ценз, нарушить который было позволено только в условиях крайней необходимости. Не знаю, что подразумевало это требование. То ли надо было военачальникам срочно продвинуть своих чад и протеже различного рода, то ли… Но исполнялось все очень тщательно и неразумно.

Думаю, что командующему армией М. Г. Григорьеву, который ценил людей прежде всего по их деловым качествам, самоотдаче в работе, порядочности, была не по душе, нелегко давалась такая «кропотливая» и ненужная работа по воспитанию бездельников и безответственных людей.

Я специально перечитал протоколы заседаний военного совета Винницкой армии в годы командования Михаила Григорьевича, особенно обращая внимание на те заседания, на которых рассматривались вопросы работы с офицерским составом.

16 мая 1967 года М. Г. Григорьев выступает на военном совете армии с докладом «О мерах по улучшению работы с офицерскими кадрами». «Надо смелее выдвигать на должность командиров частей и подразделений перспективных офицеров, взяв при этом за критерий не молодость, а хорошую инженерную и командирскую подготовку, — отметил командарм. — Если офицер хорошо знает ракетную технику, умело воспитывает и обучает подчиненных, сам является образцом дисциплинированности, то ни у кого не должно возникать сомнений при назначении такого офицера на вышестоящую должность. Если это хороший инженер, то всеми силами надо помочь ему приобрести командирские навыки в работе, а если толковый командир, то — в приобретении прочных инженерных знаний. К сожалению, мы упускаем из виду именно эту сторону — подготовку командиров, их селекцию, выращивание».

Далее в выступлении приводится несколько конкретных примеров, из чего можно сделать вывод, что Михаил Григорьевич понимал проблему очень правильно и судил обо всем не понаслышке. Об этом свидетельствуют и обсуждения на военном совете вопросов кадрового размещения офицеров, отправки их на учебу в академии и т. п.

Из выступления командующего армией на другом заседании военного совета, рассматривавшего стиль работы руководящего состава в войсках:

«Не надо хитрить и юлить. Если офицер не справляется со своими должностными обязанностями и вы видите, что он не на своем месте, доложите правдиво — не надо ничего придумывать. Возможно, человеку еще рано работать в этой должности, давайте поможем ему найти что-либо более подходящее в соответствии с его способностями. Но дело не должно страдать.

С другой стороны, давайте будем учиться работать грамотно и конкретно. Видите, что командир, любой офицер старается, но в чем-то еще недорабатывает — помогите ему. Мы ведь нередко работаем в таком ключе — приезжаем в часть, вскрываем недостатки, фиксируем их, и на этом работа заканчивается. Через год — та же картина. Это формальный подход. Нашли недостатки — помогайте устранять их словом и делом».