— Если здание такое большое, то ваша секретарша чересчур быстро выполнила поручение. Я не верю, что она вообще пыталась что-либо выяснить.

— Послушайте! — возмутился мсье Галлар, хлопнув пухлой ладонью по столу. — Все помещения соединены переговорной системой. Я могу не сходя с места связаться с каждым отделом и со всеми отделами сразу. Нам не нужно отправляться в многодневный поход, чтобы узнать, что творится на фабрике. Вот так!

— Спасибо, — сказал Аллейн, и его рука метнулась к селектору. Раздался щелчок. — Рики! — крикнул Аллейн.

— Рики! Ты здесь? Рики! — подхватила Трой.

И словно позывной из безбрежного космоса, раздался тоненький возбужденный голосок:

— Они приехали! Мамочка!

Вслед за этим послышался протестующий окрик, но тут же оборвался: мсье Галлар с размаху опустил на руку Аллейна тяжелый нож для разрезания бумаги. В тот же момент в кабинет вошел мсье Дюпон.

Трой была на грани истерики и с трудом вытерпела последующую сцену. Из того, что говорилось вокруг, она не понимала ни слова. Аллейн держал ее за руку, все время повторяя: «Еще минуту, дорогая. Он будет здесь через минуту. С ним все в порядке. Держись. С ним все в порядке».

Дюпон и Галлар вели себя точь-в-точь как французы в английских комедиях. Особенно усердствовал Галлар: он так пожимал плечами, что грудная клетка ходила ходуном, а плечи вздымались выше ушей. Его шикарный американский акцент сгинул без следа, и теперь, бросая реплику в адрес Аллейна и Трой, он говорил с сильным французским прононсом.

— Неудивительно, что я вышел из себя! — кричал он Аллейну. — Прошу прощения! Я ничего не знал! Во всем виноваты мои подчиненные, и все они немедленно будут уволены. Я жертва обстоятельств. Извините, что ударил вас!

Он колотил по кнопке звонка и выкрикивал приказания через переговорное устройство. В ответ из разных отделов раздавались голоса: «Непременно, господин директор», «Сию минуту, мсье», «Слушаюсь, шеф». Вбежала секретарша, дробно стуча высокими каблуками, и попыталась что-то возразить, но присутствие Дюпона заставило ее умолкнуть. Неуверенно ступая, она покинула кабинет, и вскоре они услышали, как она орет по селекторной связи.

Трой разрывалась между нетерпением и страхом. Она смотрела на дверь и представляла, как та сейчас откроется, и в комнату войдет Рики, и тут же одергивала себя, напоминая, что негоже загадывать наперед: открывшаяся дверь может впустить секретаршу или какого-нибудь незнакомца. Еще она думала о том, каким будет Рики: бледным от страха, с застывшим взглядом или плачущим, а может, польщенным безмерным вниманием к себе. Но Агата снова суеверно гнала свои мысли, опасаясь, что нетерпением только все испортит и Рики вообще не появится.

Совершенно обезумев, она обернулась к Дюпону и Галлару и закричала:

— Будьте любезны, говорите по-английски! Вы оба умеете. Где он? Почему он не идет?

— Мадам, — мягко произнес Дюпон, — он здесь.

Рики вошел, когда Агата отвернулась от двери.

За ним стояла секретарша. Она слегка подтолкнула его, Рики недовольно дернул плечом и шагнул вперед. Трой знала, что если попытается заговорить, то не совладает с голосом. Она протянула руку.

— Привет, Рик, — воскликнул Аллейн. — Уж прости, что мы наделали столько шума.

— Ну вы даете, — произнес Рики.

Увидев Дюпона и Галлара, он вежливо поздоровался, затем глянул на Трой, и его губы задрожали. Он бросился в ее объятия и крепко прижался к ней. Своевольного упрямца было не оторвать от матери: руками он судорожно обнимал ее за шею, уткнув лицо в грудь. Трой слышала, как сильно бьется его сердце.

— Мы отведем его в машину, — сказал Аллейн.

Трой выпрямилась с Рики на руках. Мальчик сцепил ноги вокруг ее талии. Поддерживая Трой, Аллейн провел их через приемную, вестибюль, помпезный холл на первом этаже туда, где на солнцепеке их ждал Рауль.

Когда они приблизились к машине, Рики отстранился от матери с той же внезапностью, с какой прежде бросился в ее объятия. Трой опустила его на землю, и он пошел рядом, держась от нее на некотором расстоянии. На приветствие Рауля он ответил неуверенным кивком, и, повернувшись спиной ко всем, уставился на машину Дюпона, в которой сидели полицейские.

— Он скоро придет в себя, — пробормотал Аллейн. — Не волнуйся.

— Он думает, что мы его предали. Он утратил чувство безопасности.

— Мы сможем ему помочь. Сейчас он не понимает, что произошло. Дай ему успокоиться, а потом я поговорю с ним.

Аллейн направился к полицейской машине.

— Надеюсь, — сказал Рики, ни к кому конкретно не обращаясь, — папа никуда не исчезнет?

— Нет, милый. — Трой подошла поближе к сыну. — Не исчезнет. Хотя он ведь тут на службе, помогает французской полиции.

— А это французские полицейские?

— Да. А тот человек, которого ты видел на фабрике, французский детектив.

— Такой же хороший, как папа?

— Ну не такой же, но тоже хороший. Он помог нам найти тебя.

— Почему вы позволили мне потеряться? — спросил Рики.

— Потому что папа не знал об этом, — объяснила Трой, у которой внезапно пересохло в горле, — а как только узнал, то все сразу уладилось. Мы прямиком поехали сюда и сразу тебя забрали.

Трое полицейских вышли из машины и почтительно слушали Аллейна. Рики наблюдал за ними. Рауль, стоявший рядом со своей машиной, насвистывал веселенький мотивчик и скручивал очередную сигарету.

— Пойдем посидим в машине, — предложила Трой сыну, — пока папа не освободится и мы не поедем домой.

Рики бросил горестный взгляд на Рауля и отвернулся.

— Он, наверное, рассердится на меня, — прошептал мальчик.

— Рауль? Рассердится? Никогда. Но почему?

— Потому что… потому что… я… я потерял…

— Нет, ты не потерял! — воскликнула Трой. — Мы нашли ее. Погоди. — Она порылась в сумочке. — Смотри.

Она протянула ему серебристую козочку. Лицо Рики просияло. Он осторожно принял ее в свои раскрытые ладошки.

— Никогда у меня не было такой красивой штучки, — проговорил он. — Она светится ночью. Рауль и та старушка так сказали.

Он подошел к машине. Рауль открыл перед мальчиком дверцу, и Рики забрался на переднее сиденье, как бы невзначай демонстрируя козочку.

— Вот и славно, — добродушно сказал Рауль. Он глянул на Рики, покивал с понимающим видом и закурил сигарету. Рики сунул руку в карман и откинулся на спинку сиденья.

— Мам, ты идешь? — позвал он.

Трой устроилась рядом с сыном. Аллейн подал знак Раулю, тот, приподняв фуражку, извинился перед Трой и направился к полицейской машине.