Несмотря на светло-голубую рубашку, черные джинсы и ботинки на толстой подошве, Хойт все равно выглядел магом. И дело не только в гриве черных волос или в этих ярко-голубых глазах. В нем чувствовалась сила, подходившая ему больше, чем чужая одежда.

Хойт поднял голову, и по его лицу пробежала тень недовольства. Интересно, всегда ли он раздражается, когда его прерывают или отвлекают? Через мгновение его лицо просветлело, и Гленна с удивлением обнаружила, что он ее внимательно разглядывает.

— Значит, ты встала.

— Как видишь.

Он вернулся к своему занятию: начал переливать какую-то бордовую жидкость из чаши в бутылочку.

— Кинг отправился за провизией.

— Знаю. Я видела Мойру в библиотеке. Читает — все книги подряд.

Похоже, от чувства неловкости им не избавиться, поняла она, наблюдая, как он молча продолжает работать. Лучше с этим примириться.

— Я хотела извиниться за то, что побеспокоила тебя ночью, но с моей стороны это была бы лишь дань вежливости. — Она умолкла. Прошла секунда, другая, прежде чем Хойт оторвался от своих занятий и посмотрел на нее. — Мне бы хотелось, чтобы ты ответил, что беспокоиться нет нужды и что все в порядке. Просто я была напугана и расстроена.

— В общем-то, недалеко от истины.

— Конечно, но поскольку мы оба это знаем, мое извинение — дань вежливости. Так что я не буду извиняться. Просто поблагодарю.

— Не вижу разницы.

— Для меня разница есть. Ты был здесь, когда я в тебе нуждалась, и ты успокоил меня. Сделал так, что я почувствовала себя в безопасности. Показал мне солнце. — Она поставила кружку, освобождая руки, и приблизилась к Хойту. — Я залезла к тебе в постель посреди ночи. Голая. В истерике. Уязвимая и беззащитная.

— Сомневаюсь насчет последнего.

— В тот момент я действительно была беззащитна. Больше такого не повторится. Ты мог бы овладеть мной. Мы оба это знаем.

Долгое молчание подтверждало ее правоту лучше любых слов.

— Кем же нужно быть, чтобы овладеть тобой в такой момент? Воспользоваться твоим страхом?

— Не тем, кто ты есть. И я благодарна тебе, что ты именно такой. — Она обогнула стол, приподнялась на цыпочках и поцеловала Хойта в обе щеки. — Очень. Ты успокоил меня, Хойт, усыпил. Оставил огонь в камине. Я этого не забуду.

— Тебе уже лучше.

— Да. Теперь лучше. Меня застали врасплох, но больше такого не повторится. Я не была готова к встрече с Лилит. А теперь сделаю все, чтобы отразить ее вторжение. Я не приняла мер предосторожности, даже простейших, потому что устала. — Гленна подошла к камину, в котором Хойт поддерживал слабый огонь. — Я проявила неосмотрительность.

— Да. Точно.

Она склонила голову и улыбнулась.

— Хочешь меня?

Он снова погрузился в свои занятия.

— Это к делу не относится.

— Принимаю твой ответ за утвердительный и обещаю, что, когда в следующий раз залезу к тебе в постель, истерики не будет.

— Когда ты в следующий раз залезешь ко мне в постель, спать я тебе не дам.

— Ладно. — Она засмеялась. — Значит, мы поняли друг друга.

— Сомневаюсь, но желать тебя это не мешает.

— Ну что ж, ты, пожалуй, прав. Но я, кажется, начинаю тебя понимать.

— Ты пришла сюда работать или отвлекать меня от дела?

— И за тем, и за другим. И поскольку второго я уже достигла, пришло время спросить, над чем ты работаешь.

— Над созданием щита.

Заинтересовавшись, она подошла ближе.

— Больше похоже на науку, чем на магию.

— Наука и магия не исключают, а дополняют друг друга.

— Согласна. — Гленна понюхала чашу. — Немного шалфея, — заключила она. — И гвоздика. А что ты использовал для закрепления?

— Агатовый порошок.

— Разумный выбор. А какой щит ты хочешь создать?

— От солнца. Это для Киана.

Гленна попыталась поймать его взгляд, но Хойт отвел глаза.

— Понятно.

— Мы рискуем подвергнуться нападению, выходя из дома ночью. А для него смертельны лучи солнца. Защитив Киана, мы сможем работать и тренироваться усерднее. Если у Киана будет щит, за вампирами можно было бы охотиться и днем.

Гленна молчала. Да, она начинала понимать. Хойт — очень хороший человек, чрезвычайно требовательный к себе. Поэтому его нетерпение, раздражительность и даже деспотизм вполне можно объяснить.

И он очень любит брата.

— Думаешь, Киан скучает по солнцу?

Хойт вздохнул.

— А ты не скучала бы?

Она коснулась его плеча. Хороший человек, вновь промелькнуло у нее в голове. Очень хороший человек, который заботится о брате.

— Чем тебе помочь?

— Возможно, я тоже начал тебя понимать.

— Неужели?

— Ты искренняя. — Он посмотрел на девушку. — Искренняя и целеустремленная. Этим качествам трудно сопротивляться.

Гленна взяла чашу из его рук и поставила на стол.

— Может, поцелуешь меня? Нам обоим этого хочется, и наши желания очень мешают работе. Поцелуй меня, Хойт, и мы успокоимся.

— Ты думаешь, поцелуй нас успокоит? — В его голосе сквозило удивление — легкое, как тень.

— Проверим на опыте. — Гленна положила ладони ему на плечи и принялась перебирать пальцами его волосы. — Но в данную секунду я точно знаю, что не могу думать ни о чем другом. Сделай одолжение. Поцелуй меня.

— Одолжение, говоришь…

Губы ее были мягкими и податливыми. Хойт старался быть нежным, наслаждаясь их вкусом так, как мечтал об этом ночью. Он провел рукой по волосам девушки, потом по спине, чтобы почувствовать ее тело, а не только аромат волос и вкус ее губ.

Внутри у него что-то раскрылось, словно ослабла сжатая пружина.

Гленна скользнула пальцами по его сильному подбородку и позволила себе забыть обо всем. Остались лишь покой и наслаждение — и мерцающее тепло где-то в глубине.

Наконец их губы разомкнулись, и она, прижавшись щекой к щеке Хойта, на мгновение застыла.

— Мне лучше, — шепнула она. — А тебе?

— И мне тоже. — Он отступил на шаг, поднес руку девушки к губам. — И я подозреваю, что не откажусь от еще одного сеанса успокоения. Чтобы лучше работалось.

Гленна довольно рассмеялась.

— Ради дела — все, что угодно.

Они трудились около часа, но жидкость, выставленная на солнце, каждый раз закипала.

— Может, попробовать другую магическую формулу? — предположила Гленна.