И еще одна энигма: экспертиза, как зафиксировано в протоколе, не обнаружила в «нехорошей квартире» ни свежих окурков, оставленных Жвания, – он имел обыкновение выкуривать сигарету ровно наполовину и странным образом тушить ее, свертывая крючком, – ни единого отпечатка пальцев погибших. Даже – на бутылке с коньяком, который был выпит ровно наполовину. Не призраки же хозяйничали в квартире!.. Да и следов алкоголя в крови Жвания и Юсупова найдено не было. Как так? Не говоря уже о том, что и сейф в рабочем кабинете премьер-министра одновременно с его смертью оказался полностью «зачищенным», и обуви Юсупова на секретной квартире в тбилисской «хрущобе» не нашли: не босиком же тот пришел… И еще: почему следователи не провели судебную экспертизу на возможное отравление покойных другими ядами помимо монооксида углерода? Неужели потому, что экспертам запретили сделать это? Кто запретил?

А теперь несколько слов о судьбе главного эксперта. Директор национального бюро судебно-медицинской экспертизы министерства юстиции Грузии Леван Самхараули, руководивший анализом веществ, найденных на тайной квартире, после смерти Жвании не прожил и полгода. Был убит в мае 2005 года в городке Кварели, куда приехал отдохнуть и проведать друзей. По казенной версии, его застрелил – причем с профессиональным контрольным «поцелуем в голову» – одноклассник и старый товарищ Давид Мчедлишвили, которого якобы неожиданно охватил приступ сумасшествия. Объятый раскаянием и не желавший сдаться служителям правопорядка, убийца через четверть часа после преступления покончил с собой. Нельзя не признать, своеобразным образом: двумя выстрелами из охотничего ружья – себе в сердце и из пистолета – в голову.

Да, чего только не творится на Кавказе в угаре!..

Но вернемся непосредственно к СО – моноооксиду углерода. От этого газа каждый год погибает больше людей, чем от какого-либо другого яда. Правда, чаще всего жертвы угарного газа случайные, орудием преступления он становится не часто. Однако вдыхание воздуха с минимальным содержанием монооксида углерода – всего 0,1 процента – способно за полчаса превратить гемоглобин в крови в бесполезный элемент, лишенный возможности переносить кислород из легких, прежде всего, в мозг и мышцы. Угарный газ бесцветен и не имеет запаха. Он – коварный убийца без особых примет, жертва его не осознает своего отравления. Просто ее начинает сперва подташнивать, затем приходят слабость и головная боль, и – человек теряет сознание… Даже если пострадавшего удается спасти, повреждения организма – особенно мозга – могут оказаться большими, и последствия их непредсказуемы.

В чистом виде монооксид углерода первым выделил в 1776 году Жозеф де Лассон, французский химик. Он нагревал порошкообразную смесь оксида цинка и кокса – то есть углерода – и обратил внимание на то, что возникшее пламя имело голубую окраску. Француз подумал, что такое горение говорит о присутствии водорода, его тогда только открыли. Ученый не стал продолжать свои исследования в этом направлении. А несколько лет спустя, в 1800 году, англичанин Уильям Крюйкшенк определил, что этот газ – ранее неведомый науке монооксид углерода.

Фридрих Гофман, немецкий врач, один из европейских основоположников теории нервизма о приоритетной роли нервной системы в физиологии организма человека и животных, в книге под красноречивым названием «К вопросу о смертоносном воздействии испарений горящего древесного угля», вышедшей в 1716 году, писал о ядовитой природе паров, которые испускает при горении древесный уголь. Токсичность монооксида углерода изучал и француз Клод Бернар, который давал этот газ подопытным собакам. Производя вскрытие после их смерти, он сразу заметил, что кровь погибших животных становилась ярко-красной. Все дело в том, что монооксид углерода связывается с гемоглобином и превращает его в карбоксимеглобин. А у последнего куда более яркая алая окраска, чем обычная форма этого белка, которая насыщена кислородом.

Как это ни парадоксально, но ученые некогда пытались найти в угарном газе и полезные свойства. Так, англичанин Томас Беддоус, медик и философ, основал в Бристоле в 1798 году заведение с оригинальным названием: Пневматический институт ингаляционной газовой терапии. Воюя, в первую очередь, с туберкулезом, этот энтузиаст революционных методов медицины и романтичный поклонник Французской революции – за убеждения он едва не пострадал, когда его клинику хотели закрыть как заведение «французского шпиона», – заставлял пациентов вдыхать воздух, пропитанный различными газами, дымами и парами. И одним из этих веществ стал монооксид углерода. Профессор заметил, что от него люди как бы становились здоровее: на лицах появлялся румянец… При таких экспериментах всего два шага до отравления угарным газом. Но худа без добра не бывает, это верно: Беддоус выяснил нечто полезное. А именно: СО снижает кровяное давление и расширяет кровеносные сосуды. Но как определить необходимую для этого полезную дозу, ввести ее в нужное место, не нанеся при этом никакого вреда? И по сей день этого в точности не знает никто.