– Всё это вранье! – возмущается Катя.– Если Карлссон захочет…

– Однажды уже захотел,– перебивает ее призрак.– Это обошлось огру дорого. Жизнь его самки и детеныша – вот цена его хотения.

– Значит, вот почему Ротгар убил их…– шепчет Катя.

– Поэтому – тоже,– отвечает призрак.– И еще потому, что Туат'ха'Данаанн нравится убивать огров. Для высшего ши убить огра – всё равно что человеку-охотнику – застрелить кабана. Но убить не простого огра, а огра-Охотника – это высшее искусство. Истинное наслаждение. Ведь огров-Охотников совсем мало, и Туат'ха'Данаанн хочется растянуть удовольствие. Но конец этой охоты уже близок.

– Почему близок? – настораживается Катя.

– Потому что твой маленький огр уже наскучил Ротгару. Как только тролль прибудет в Стокгольм, Ротгар его убьет. А потом вернется сюда и убьет Хищника.

– Еще вопрос, кто кого убьет,– заявляет Катя.– Он уже пытался – и что получилось?

– Теперь всё будет иначе. Без стрельбы и без людей. Твоего огра в Стокгольме ждет магическая ловушка ши. Древняя и безотказная. Ее непросто устроить, но дело стоит затраченных усилий. За прошедшие полторы тысячи лет в такую ловушку угодило множество огров.

– Можно подумать, Карлссон о ней не знает!

– Конечно, нет.

– Почему вы так в этом уверены?

– Потому что тролль, попавший в эту ловушку, уже не может о ней рассказать,– с коротким смешком говорит Селгарин.

– Как бы там ни было, вам это точно не поможет! – сердито бросает ему Катя.– Вы так и останетесь баньши!

– Ты права,– соглашается Селгарин.– Останусь. И всё будет так, как я сказал. Считай, что твой тролль уже попался.

– Ничего подобного! – возражает Катя.– Я постараюсь его предупредить!

– Это бесполезно.

– Ладно, не будем спорить,– примирительно говорит Катя.– Раз вы считаете, что ничего нельзя изменить, значит, вам совсем не обязательно сообщать Ротгару о нашем разговоре.

– Я сделаю это по другим причинам,– говорит призрак.– Зачем мне что-то утаивать?

– Но вам ведь и Ротгару не обязательно помогать? – спрашивает Катя.

– Я помогаю ему не по обязанности,– говорит баньши.

– А он мог бы помочь вам?

– Мог бы.– В голосе призрака снова нестерпимая печаль.– Но не поможет.

– Тогда я предлагаю вам сделку,– говорит Катя. Она старается, чтобы голос ее звучал уверенно, хотя внутри нее все трепещет.– Да, сделку,– говорит она.– Если вы не станете помогать Ротгару, я попробую помочь вам.

– Ты не сможешь.

– Откуда вы знаете? Сами же сказали: никто не знает, на что я способна.

Призрак молчит.

– Ну что, договорились?

Призрак смотрит на Катю. Глаза его мерцают. Потом раздается протяжный и тонкий звук – и баньши исчезает.

И вместе с ним исчезает дивное свечение, наполняющее комнату.

Катя открывает глаза и понимает, что проснулась по-настоящему.

Но до утра еще далеко – и она снова засыпает. На этот раз это просто сон, обычный сон обычной семнадцатилетней девушки.

Только под кроватью обычной девушки вряд ли будет спать тролль-Хищник.

И вряд ли над обычной девушкой всю ночь будет виться призрак-баньши, напевая ей эльфийскую колыбельную.

Чем дальше в лес, тем третий лишний.

Человеческий юмор

Третий – не лишний, третий – запасной.

Тролльское уточнение

На часах – половина пятого. Небо уже превратилось из черного в серовато-синее. Лейка спит, Хищник тоже. Трудно поверить, что он проспал баньши. Но – проспал.

Катя села в кровати. Она помнила то, что было ночью. То, что сказал ей баньши. И, главное, главное: о ловушке, которую Ротгар приготовил для Карлссона в Стокгольме. Надо отправляться в Швецию, причем немедленно. Опередить Ротгара, перехватить Карлссона до того как он попадет в западню. Значит, надо срочно бежать в мансарду, будить троллей… Нет. Они не успеют. Тролли не любят технику, они пойдут пешком, нужно даже не ехать, нужно лететь. Причем лететь одной.

Стоп. А как она найдет Карлссона в шведской столице?

«Надо лететь. Немедленно!»

Эта мысль зудела в мозгу, но Катя все еще колебалась. Время, время… Каждая упущенная минута приближает Карлссона к гибели. Нет, она должна лететь одна.

Катя вспомнила, как Селгарин расписывал ее могущество и величие. Сейчас она не ощущала ни того ни другого. Только беспомощность. Но зачем баньши врать? Катя может спасти Карлссона. Баньши… Он подскажет. Почему-то Катя была в этом уверена. И еще: она кое-что ему обещала. Точно!

Катя сама не заметила, как мысли о Карлссоне, Стокгольме и ловушке отошли на второй план. Обещания надо выполнять. Она займется этим, а там, глядишь, что-нибудь и придумается.

Кое-как натянув на себя одежду, она заглянула в черноту под кроватью и зашипела:

– Вставай, сторож несчастный!

В темноте зажглись зеленоватые глаза.

– Где кости сида? – сурово спросила Катя.

Глаза заморгали, раздался короткий удивленный рык: Хищник делал вид, что не понимает вопроса. Катя рассердилась.

– Все ты понял, врун!

И добавила угрожающим, повелительным голосом:

– Тащи сюда кости! Живо!

Из-под кровати донесся звук, напоминающий печальный вздох. Из-под кровати выскользнула темная тень, просочилась через полуоткрытый стеклопакет и пропала. Хищник ушел. Отправился выполнять Катин приказ или просто сбежал.

Катя вернулась к сборам. Она включила ночник, постаравшись, чтобы свет не разбудил Лейку.

Сборы не заняли много времени. Катя побросала в свою старую, еще псковскую, сумку, кое-какие тряпки, свеженький загранпаспорт, взяла с собой около тысячи евро – она слышала, что в Швеции все очень дорого, выключила ночник, шепнула: «Пока, Лейка!» – и тихонько покинула квартиру.

На улице было безлюдно. Город был тих и сумрачен, мигали желтыми огнями светофоры. В Фонтанке мерцала перламутрово-серая вода. Катя остановилась у парапета, положила сумку на асфальт. Ей было зябко, от воды тянуло холодом. На свежем воздухе снова захотелось спать. Катя зевнула и упустила момент, когда из подворотни выскользнул Хищник. Он тащил какой-то сверток.

– Это все? – строго спросила Катя, когда тролль протянул ей грязный полиэтиленовый пакет. Пакет был тяжелый. Приоткрыв его, Катя увидела в щелочку прядь светлых волос и поспешно закрыла пакет.

– Теперь спрячься и жди меня, только не уходи далеко. Я быстро.