‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Пока Таня пила чай, Дина продолжала изучать информацию, пристально разглядывая лица на экране. Вот отец Тимура — в возрасте, властный, с резкими чертами и седыми висками. Его новая жена — невысокая брюнетка с удлиненным каре и крупным ртом. Ее брат — доверенное лицо и правая рука Ардашева-старшего, тот самый мужчина, которого Дина видела в больнице.

Помыв посуду, она вернулась к себе. Порылась в столе, чтобы найти договор на комнату. Переписала данные и сунула их в карман. Когда уже стояла в дверях, Таня вопросительно посмотрела на нее.

— Я скоро вернусь, — Дина проверила наличие телефона и ключей.

— Так я дома буду, — пожала плечами соседка. — Володькиного звонка жду. А куда ты?

— У меня накопилось слишком много вопросов, Тань… Я хочу разобраться.

— Ты можешь рассчитывать на меня, — серьезно ответила соседка. — Правда, получается, что мы с тобой обе чокнутые, — хихикнула она.

Дина развела руками, признавая ее правоту. В конце концов, легче и проще осознавать это, находясь в кругу себе подобных.

— Привет, я Дина. И мне постоянно мерещатся мертвые люди… Все, пока! Закрой за мной!

Добравшись до автовокзала, она купила билет и теперь ждала автобуса на третьем перроне. С него она раньше и к своим уезжала. В первые два года ее еще тянуло в родительский дом, хотя пребывание там особой радости не доставляло. Отец будто бы и не замечал ее, брат вечно пропадал в гаражах, накачиваясь пивом. А мать вела себя сдержанно и отстраненно, словно не понимая, как Дине хотелось тепла. Обычно такие поездки заканчивались быстро — достаточно было встретиться с бывшими одноклассниками и прогуляться по местам боевой славы, где они с Катей любили бывать в детстве. Родной ДК, и черно-белые афиши, на которых еще можно было разглядеть знакомые лица. Казалось, времени-то прошло всего ничего, а уже новое поколение полностью вытеснило их с танцевального пъедестала.

— Скажете, когда будет Ерохино? — попросила Дина водителя.

— Вторая остановка, не пропустишь, — ответил он, отдавая билет ей в руки.

Дина села впереди, у самых дверей. Рядом с ней примостилась тетушка, обдав горьковатым ароматом дешевых духов. Дина прижалась виском к окну и, разглядывая людей на перроне, вяло подумала о том, что забыла вернуться в училище, чтобы проверить список и узнать количество допущенных ошибок в тесте. И консультацию пропустила, за что обязательно получит выговор от преподавателя.

Автобус ехал неспеша и только через полчаса оставил за собой городскую окраину. Дальше начались дачные кооперативы и коттеджные поселки, перемежаемые небольшими участками леса и запущенными полями. По пути подсаживались люди, и каждая остановка заставляла Дину в нетерпении всматриваться в знаки и названия населенных пунктов.

— Вы подскажете мне, когда Ерохино будет? — обратилась она к женщине.

— Сама там выхожу, — устало ответила та.

Наконец, Дина увидела указатель нужного населенного пункта и тут же подумала, что сделала глупость, приехав сюда. Ну что она скажет бывшей хозяйке комнаты? «Здравствуйте, Римма Анатольевна, мне бы хотелось знать, что не так с вашей квартирой? Дело в том, что мне чудятся разные вещи. И моей соседке, кстати, тоже… Бред какой-то…»

— Скажите, а у вас здесь можно торт купить? — спросила она соседку по автобусу, когда они оказались рядом на остановке.

— Торт? — удивилась та. — Что же в городе не купили? Вон лавка, — она показала влево от ряда домов. — Но там ничего особого не найдете. Хлеб, молоко, сухари…

— Спасибо. А еще не подскажете, как мне найти Римму Анатольевну Пророкову? У меня только номер дома.

Женщина смерила Дину оценивающим взглядом.

— А вы ей кто?

— Неважно, — поспешила ответить Дина.

— Раз неважно, то ищите сами. — Женщина быстро зашагала по дороге, оставив Дину в недоумении.

Неужели ее ответ прозвучал грубо? Но ведь и задавать вопросы по типу «а зачем?» и «а кто он вам?» не менее бестактно.

Что ж, в Ерохино, конечно, нет улиц как таковых, и траекторию расположения домов тоже можно понять не сразу. Однако, в каждом огороде кто-нибудь да копается, а значит, покажут и расскажут.

Дина последовала за женщиной, держась на некотором расстоянии. На дом Пророковой ей указал тощий дедок, смоливший трубку на лавочке у забора.

— Ить, надсада, — закашлялся он. — Куда тебя черти понесли, девка! Побежишь обратно, не споткнись! Шею свернешь!

Дина несколько раз обернулась, пока направлялась к дому, а дедок все еще что-то бормотал вслед, кривляясь и размахивая трубкой.

Она увидела небольшой домик, обшитый коричневым сайдингом, палисадник которого скрывался в густых зарослях сирени. Сирень была просто огромной — самые верхние ветки доходили до края крыши. Бледно-сиреневые кистевидные соцветия роняли лепестки, отчего казалось, что все вокруг покрыто снежинками. Деревенский дом без изысков, вполне подходящий одинокой пожилой даме. Римма Анатольевна и выглядела как дама — суховатая, сдержанная, с правильной речью. Дина при первой же их встрече почувствовала легкий мандраж, какой всегда случался с ней при виде преподавателей.

Она потопталась, пытаясь разглядеть, не дрогнет ли тюль на окне, затем решительно открыла калитку. Поднявшись на крыльцо, постучала в притолоку обитой кожзамом двери.

— Кто? — глухо донеслось изнутри.

— Римма Анатольевна, здравствуйте! Это Дина Силантьева. Я у вас комнату купила.