Сам Юлиан привел в Виенну всего триста шестьдесят вооруженных человек, о которых заметил презрительно: «Они умеют только молиться!» Среди них и в самом деле было много христиан. Одним из прибывших с цезарем был девятнадцатилетний Мартинус или Мартин, родившийся, скорее всего, в паннонском городке Савария (ныне Сомбатхей в Венгрии) в семье офицера и воспитывавшийся потом в Ticinum в Италии, а затем в возрасте всего 15 лет принятый на службу в дворцовую кавалерию. А поскольку охрана Юлиана формировалась как раз из этих войск, солдат Мартин увидел Галлию благодаря молодому цезарю. Эта страна стала ему второй родиной, ибо, оставив в скором времени службу в армии, Мартин получил чуть позже — прославившись своей набожностью — должность епископа в Caesarodunum Turonum, нынешнем Туре, а после смерти был причислен к лику святых и назван небесным покровителем христианской Франции.

Зимой всякие военные действия замерли, и даже германцы, привыкшие к холодам и снегу, прекратили набеги. Несколькими годами позже Юлиан так описывал сложившуюся ситуацию: «Орды германцев преспокойно жили вокруг разрушенных городов Галлии; а таких было 45, не считая крепостей и укрепленных пунктов. Варвары заняли огромную территорию по эту сторону Рейна, от его истоков аж по самое устье. Находящиеся к нам ближе всего отступили на 300 стадиев [около 50 км] от берега реки, а между нами лежала в три раза большая пустынная полоса, ибо постоянные вторжения не позволяли даже пасти там скот».

Юлиан посчитал, что эти дарованные мирные месяцы следует использовать так, чтобы потом, когда настанет время испытаний, не в чем было себя упрекнуть. Он знакомился с жизнью военного лагеря, тренировался даже ходить парадным шагом под музыку флейты, изучал знаки разных военных формирований и их тактику ведения боя. Но наряду с этим цезарь учился вести себя с должным достоинством во время аудиенций и выступлений перед представителями разных сословий и, в конце концов, разбираться в хитросплетениях бюрократии. Нужны были серьезные умственные усилия, а также немалая выносливость и сила воли, чтобы в течение нескольких месяцев столь кардинально изменить свой образ жизни и привычки. А ведь для человека, прибывшего с греческого Востока, здесь все было чуждым: и климат, и природа, и обычаи, и даже язык, ведь вокруг говорили исключительно по-латыни, а он привык к речи эллинов.

Юлиан придерживался строгой дисциплины, вел практически аскетический образ жизни, питался как обычный рядовой солдат. Днем он участвовал в учениях, проводил совещания, отдавал распоряжения. Для работы над собой оставалась только ночь. Цезарь разделил ее на три части. Сначала он отдыхал, потом решал текущие канцелярские дела, подписывал документы, составлял отчеты для Констанция. Затем читал, молился своим богам, учился. А книг у него было немало, благодаря императрице Евсевии.

Сопровождала его жена, Елена, с которой они обвенчались в ноябре 355 г. в Медиолане. Была она родной сестрой нынешнего императора и дочерью Константина Великого и Фаусты. Поскольку Фауста погибла по приказу своего мужа уже в 326 г. — обвиненную в супружеской измене ее заперли в раскаленной бане — Елене уже исполнилось тридцать, а значит, лет на семь, а то и больше, она была старше мужа. Этот брак был продиктован очевидными политическими соображениями, поэтому трудно предположить, что Юлиан испытывал к навязанной супруге горячие чувства. В своих столь многочисленных письмах он не упоминает о ней вовсе, даже тогда, когда прямо-таки следовало сказать о жене хоть несколько теплых слов. Был он также крайне сдержан и в частных письмах к супруге, раз уж сам признается: «Все боги и богини мне свидетелями, я бы вовсе не обиделся, если бы кто-нибудь опубликовал мою к ней корреспонденцию, столь сдержана по тону она была». Впрочем, если верить Либанию, вопросы эротики Юлиана совсем не интересовали. Сей ритор пишет в свойственном ему помпезном стиле: «Он же столь далек был от расспросов (как это делали многие властители), есть ли у кого красивая жена или дочь, что, не соедини его богиня Гера брачными узами, он бы умер, зная о любовных делах лишь понаслышке».

Елена родила ребенка, мальчика, уже в первый год пребывания в Галлии. Вероятно, умышленные действия повитухи, которая неправильно перерезала пуповину, послужили причиной смерти младенца. А сделать она это могла по приказу Констанция или его жены, Евсевии, бесплодной и опасающейся — такие ходили слухи, — чтобы наследником династии не стал сын Юлиана. Как мы уже рассказывали, Елена вернулась на какое-то время в Италию и весной 357 г. посещала вместе с императорской четой Рим, но затем снова отправилась к мужу в Галлию. По слухам, во время поездки в Италию Евсевия пыталась отравить Елену. Постоянно болевшая жена Юлиана ушла из жизни уже в 360 г. Мы практически ничего о ней не знаем, кроме того, что была набожной христианкой.

Но вместе с сопровождавшими Елену придворными ко двору Юлиана прибыл евнух Евтерий. Похищенный мальчиком в Армении, он попал в конце концов во дворец Константина Великого, где выделялся умом, честностью и тягой к учению. Затем он находился при дворе Констанция II, а когда Юлиан женился на Елене, был назначен препозитом (блюстителем) священной опочивальни — прекрасный титул! — а попросту начальником домашней прислуги молодого цезаря. С тех пор Евтерий служил новому господину верой и правдой, чем в некотором роде обманул доверие Констанция, который ожидал, что евнух будет доносить обо всем, происходящем при дворе в Галлии.

Среди домашних Юлиана оказался также лекарь Орибазий родом из Пергама, который изучал медицину в Александрии, потом практиковал в городах Малой Азии, где и встретился с Юлианом, тогда еще студентом. Между ними завязалась крепкая и сердечная дружба, и они почти не расставались. Это Юлиан подсказал Орибазию сделать выписки из работ ученого и врача Галена, жившего двести лет назад. Написанное в скором времени произведение должно было служить начинающим медикам введением в труды мастера, а посвящалось инициатору работы. По наущению того же Юлиана его друг составил в Галлии нечто вроде медицинской энциклопедии. Было в ней как минимум 60 томов, часть из них сохранилась. И это начинание было посвящено молодому цезарю. Орибазий связал часть своей жизни с Юлианом, участвуя в его планах, кампаниях и трудах; а через несколько лет ему пришлось стоять у смертного одра этого правителя, напрасно пытаясь остановить льющуюся из глубокой раны кровь. Потом врачу пришлось отправиться в изгнание за пределы империи, к готам. Спустя годы, он получил прощение и поселился в Константинополе, где написал еще много трактатов по медицине. Его труды, сохранившиеся частично в греческих оригиналах, а частично в латинских переводах, столетиями служили одним из главных источников медицинских знаний для Византии, средневековой Европы и даже арабского мира.

Очень жаль, что воспоминания Орибазия о Юлиане не сохранились, но весьма возможно, что ими пользовался Аммиан Марцеллин. Во всяком случае, мы можем предположить, что многое из того, что уже было и еще будет здесь сказано о жизни Юлиана, известно, пусть и косвенно, от его друга и личного врача. А вот сама фигура и судьба Орибазия, который побывал в стольких странах, пережил столько приключений и встречался со столькими выдающимися людьми, служат идеальным материалом для исторического романа.