своей жизни сложности бытия и начинай слабеть, используя надёжное крыло отца твоих детей. Так, пьём чай, зелёный, молочный. Вкуснотища.

Они ещё немного поговорили о Трошиных, о планах на будущее, даже немного посмеялись над Алёшкиным, таскавшем свою Люську, как хрустальную вазу. И улеглись без рук, без ног: одна с дороги, а вторая, ослабив немного струны своей метущейся души.

Собирали Лерку всем миром. Алёшкин занимался отправкой багажа морем, Люда взяла на себя детей. Она накупила школьных принадлежностей на целый класс, чем очень рассмешила народ. А школьной формы у Варьки появилось аж три.

– Ты думаешь, что я буду жить в чуме на Северном полюсе? А продукты и учебники нам будут сбрасывать с вертолёта? Там – цивилизация. Просто холодно. Вот приедете, увидите эту красоту и поймёте, насколько прекрасен русский север.

– Да, ладно. А то не ясно, что тебе везде будет комфортно, лишь бы милый рядом. И в пустыне, и в горах, и в тундре. Но вернётесь вы, всё равно, в Питер. Вот увидишь!

В день перед отъездом, подружки не отходили друг от друга, прекрасно понимая, что расстанутся надолго. Они всё что-то говорили, как будто боялись пропустить главное. Уложив детей, мама Леры привезла их накануне, сели пить чай.

– Люда, я много думала о последних событиях, анализировала, сопоставляла. Мозги кипели, уж прости. И вот к какому выводу пришла. Эта ваша встреча была послана провидением, дабы показать тебе, что есть что, наконец. Это как последняя буква в жизненно важном решении, понимаешь? Ты зациклилась на самом понятии «любовь», у тебя было своё, чётко выраженное представление о том, какая она должна быть. Но когда всё пошло не так, устои стали разрушаться, истины меркли, душа протестовала, ничего не давая взамен, ты растерялась. И стала искать, как бы эти твои постулаты приспособить к новым реалиям. Люда, нужно просто их изменить, или заменить, как будет угодно, на новые или модифицированные старые, что ли. Нужно разрешить себе жить, быть счастливой, забыть о всяких гадостях, выбросить мешающие существовать воспоминания. Просто жить, Люська, родная моя! Иначе, у нас ничего не получится. И мы опять съедемся в город на Неве, куковать свои дни в самом красивом месте планеты Земля. Неплохая перспективка, но не лучшая. А от отличного искать хорошее могут только недалёкие люди. Мы же не такие?

И уже в аэропорту, отправив Людмилу с детьми в буфет, Лерка отчитала Алёшкина по полной.

– Неужели ты не понимаешь, что чувство вины перед тобой не даёт ей жить? Она не верит, что появление сына от другого человека можно простить без последствий, так сказать. Она считает, что остаточные явления будут присутствовать всегда. И именно это мешает вам.

– Ну, тут мы с ней квиты, у меня тоже есть сын от другой женщины. И я…

– И ты ей это говорил?

– Это же очевидно.

– Ты ей го-во-рил? Вот так, прямо в лицо? Скажи сегодня же, Володя! Ты ей очень нужен, но Люська сомневается, нужна ли она тебе настолько, чтобы прожить с ней всю жизнь. На другое она не согласится. Я всё сказала, как чувствую, так и выдала. Я очень вас люблю.

Когда будущие северяне прилетели и выползли на лётное поле, с ними можно было делать, что угодно, настолько они устали. Памятуя моменты из прошлого, Лерка даже не дёрнулась в сторону Трошина, ожидая дикий восторг от встречи с детьми. Но он подскочил к ней, закружил, сильно прижимая к груди.

– Господи, дождался! Один день без тебя уже мука, а тут целая неделя. Устали? Крошки мои, трошинки маленькие, держитесь за маму, у папы руки заняты. Вперёд, домой!

В машине он обнимал всех сразу. На одной руке по-хозяйски расположилась Варька, а другой он зацепил жену с Ванькой. Всю дорогу Роман чмокал и обнимал своих девочек.

– Папа, ты процелуешь в маме дырку. Давай лучше мы будем тебя расцеловывать. – И Варька повисла у отца на шее, вызвав ревность у своего брата, тут же выползшего их рук матери и повисшего с другой стороны прибалдевшего от счастья отца…

Всё устроилось. Валерии Трошиной предложили вести уроки технологии в школе, а потом и организовать занятия рукоделием для мам. У неё уже был диплом модельера-дизайнера, и она с удовольствием начала вникать в предстоящую работу. Перезнакомившись с женским контингентом, Лера была приятно удивлена и немного раздосадована одновременно. Почти все офицерские жёны имели образование, применить которое им было некуда. Они помогали школе, как могли. Хореограф занималась с девочками, иностранные языки тоже имели место быть. А так же небольшая студия-театр во главе с выпускницей ВГИКа и кружок акробатики под руководством цирковой гимнастки.

– Послушай. Рома, а чем вы занимаете своих солдат во время отдыха?

– Им замы по воспитательной работе составляют распорядок. А что?

И Лерка поведала о пропадающих талантах девочек, о возможности подсоединить их к обучению солдат, желающих учиться, просто о вечерах по интересам.

– А почему нет? В офицерском клубе простаивает столько помещений. Подумайте.

И они подумали. Валерию Трошину вспоминали в этом городке даже, когда её семья покинула землю северную. И только хорошим словом. А одно происшествие рассказывали всем новеньким.

Если Варька, попав в совершенно другой мир, сразу приспособилась, то Ванька акклиматизацию не прошёл, стал болеть. Бабки забрали пацана, не дав его родителям и слова вымолвить против. Конечно, они были расстроены, но надеялись, что это ненадолго. У мамы Леры освободилось время, и она пропадала в школе с утра до вечера, особенно когда Ромка дежурил. В один из вечеров это всё и произошло.

Утро не задалось, Люда сообщила, что сильно заболела Римма Ивановна, и они с Алёшкиным пропадают в больнице по очереди, детей же не оставишь одних. На вопрос о личном, как всегда, пространный ответ, ничего определённого. Когда же закончится это безобразие? В дверь позвонили, посыльный протянул конверт, попросил расписаться. Раздумавшаяся Лера не сразу поняла, что к чему. Уже в школе страшно удивилась, прочитав о вызове к следователю. Её? За что? И благополучно забыла, неопытная в таких делах.

Школа готовилась к Новому году! Мамочки напридумывали кучу развлечений для детей и взрослых. Почти всё было готово, оставалось только украсить вход с внутренней стороны, никак не доходили руки. Женщины с детьми разошлись по домам, в школе остались Варька с учительницей по английскому, Лера и охранница Лидия Степановна, с которой они и принялись развешивать оставшуюся мишуру, причём Лерка сверху на стремянке. Неожиданно в школу ворвалась Илона с каким-то военным.

– Вот она! – Заорала