Сади бросил невольницам горсть денег и, схватив в объятия Рецию, понес ее к ожидавшей его на канале лодке.

– И ты меня не бросишь? Я буду снова твоей, совсем твоей? И ты снова будешь моим, Сади? – спросила Реция нерешительным голосом, словно все еще не доверяя своему счастью.

– Да, я буду тебя защищать. Я отведу тебя в мой дом, ведь гарем мой пуст.

Реция не осмелилась спросить про Рошану.

– Пуст? – лишь спросила она. – Твой гарем пуст? И ты паша, ты богат и знатен.

– Только ты одна можешь войти в мой гарем и быть моей женой, ты одна должна быть радостью и гордостью Сади. Ты не должна делить с кем-либо моей любви.

– О, теперь я вижу, что ты такой же, как и прежде! – вскричала в восторге Реция. – Это твои слова. Ты мой прежний Сади.

Сади с Рецией на руках спустился в лодку.

– Куда ты меня везешь? – спросила Реция, когда лодка переплыла через пролив и они сели в наемную карету, попавшуюся на берегу.

– В мой дом, а отныне он будет также и твоим, – отвечал Сади.

Через несколько минут экипаж остановился у дворца великого визиря. Реция взглянула с удивлением на Сади.

– Как, твой дом здесь? – спросила она.

– Да, здесь ждет нас счастье.

– Значит, ты великий визирь?

– Для тебя я был и всегда буду твоим Сади, – отвечал Сади с улыбкой, – так как все, что ты здесь видишь, все эти почести и богатство, все это непрочно и неверно.

– Вот твое царство, – сказал Сади, вводя Рецию в великолепно убранные, но пустые комнаты гарема. – Здесь ты должна быть госпожой.

Счастье Реции и Сади было бы полным, если бы нашелся пропавший ребенок, маленький Сади, исчезнувший таким таинственным образом, но все поиски его были бесплодны.

Сади позволил Реции взять к себе несчастную дочь Кадиджи Сирру. Но Черная Сирра отказалась от предложенной ей спокойной жизни и по-прежнему осталась в бедной хижине матери, продолжая поиски пропавшего ребенка.

Сади между тем работал дни и ночи, стараясь отвратить опасности, угрожавшие стране и трону, стараясь провести задуманные им нововведения и улучшения. Из всех советников и приближенных султана только он один употреблял свое влияние и свою власть на пользу отечества. Он видел собиравшиеся на горизонте мрачные тучи, на которые султан не обращал внимания; он видел всю опасность, грозившую трону со стороны тех, кого беспечный Абдул-Азис дарил своим доверием, и все его усилия были направлены к тому, чтобы сделать безвредными всех врагов султана в стране, в серале, повсюду. В этом деле он мог рассчитывать лишь на помощь Гассана.

Зора все еще не возвращался, хоть Сади и был бы очень рад видеть его рядом, но присутствие его в Лондоне было необходимо. Кроме этих двух друзей у Сади не было никого при дворе, и он одиноко стоял на своей высоте.

Спустя несколько дней, после того как Сади послал принцессе деньги, которые она заплатила Бруссе за Рецию, сама Рошана явилась неожиданно во дворец великого визиря.

До глубины души оскорбленная, принцесса сама искала Сади! Гордая женщина решилась идти к тому, кого она любила и кто отверг ее любовь.

Сади был чрезвычайно изумлен, когда ему доложили, что его желает видеть принцесса, и поспешил навстречу неожиданной посетительнице.

– Мой приезд доказывает тебе, – сказала, увидев его, Рошана, – что я нисколько не сержусь на тебя, хотя ты и даешь к этому повод. Я всегда была твоей доброжелательницей, всегда заботилась о тебе, и если ты обязан успехом своей деятельности и уму, то и я могу сказать, что доказала мое расположение к тебе. Но довольно. Я приехала сюда не затем, чтобы требовать от тебя признательности.

– Зачем бы ты ни приехала, принцесса, я всегда рад видеть тебя в моем доме, – сказал Сади.

– В твоем доме, говоришь ты? Хорошо, называй его как хочешь, так как сегодня дом великого визиря действительно твой дом уже потому, что сегодня ты в нем живешь.

– Ты хочешь сказать, принцесса, что никто не может быть уверен в будущем, что воля моего повелителя султана, сделавшая меня великим визирем, может и лишить меня этого сана – но это не оскорбит меня и не поразит. Я приготовлен ко всему.

– Ко всему – тем лучше, – продолжала принцесса. – Я по-прежнему принимаю в тебе участие и поэтому приехала теперь, чтобы предостеречь тебя. Ты, кажется, слепо доверяешь той женщине, которую ты увез из моего дворца, я повторяю еще раз, что нисколько не сержусь на твой бесцеремонный поступок. Но я хочу предостеречь тебя; ты подарил свое доверие недостойной.

– Недостойной? – спросил Сади с улыбкой. – Сади знает, кому он доверяет.

– Ты в этом убежден, Сади-паша, и тем необходимее оказать тебе печальную услугу, разрушив эту уверенность. Ты жертва обмана.

Сади показалось, что он понял намерение Рошаны.

– Я всегда был благодарен тебе за твои советы, принцесса, – сказал он, – но теперь они бесполезны. Я боюсь, что тебя ввели в заблуждение ложные слухи.

– Нет, я хорошо знаю истину моих слов и еще раз советую тебе обратить внимание на женщину, которой ты так слепо доверяешь. Тебе, может быть, неизвестно, что ее любит принц Юсуф. Спроси ее, знает ли она принца или нет. Спроси ее, виделась ли она с принцем, когда и где. Я говорю тебе только, спроси ее, более ничего. Я вижу, что ты считаешь все это клеветой, тем лучше, убедись сам в ее несостоятельности.

– Мне жаль обратиться к Реции с таким оскорбительным вопросом, принцесса. Реция так доказала мне свою любовь и верность, что я не имею права оскорблять ее таким вопросом.

– Значит, ты не хочешь последовать моему совету? Как хочешь. Ты убедишься, что я была права, но будет уже поздно, – сказала принцесса, и тон этих слов обличил внутреннее волнение, которое она всеми силами старалась подавить. – Мое предостережение должно оправдаться, – продолжала она. – Я не сомневаюсь, что свидания не прекратятся и здесь. Наблюдай внимательно, Сади-паша. Я не оставлю тебя без помощи и надеюсь скоро дать тебе доказательство моих слов.

С этими словами Рошана оставила Сади. Она знала, что сделала первый шаг к мщению. Хотя Сади и не поверил ей, но все же ее слова не остались без внимания.

Несколько дней прошло со времени внезапного ареста принцев. В народе об этом ничего не было известно, но при дворе эта весть произвела сильное впечатление, последствия которого были очень важны. В доме военного министра Гуссейна-Авни-паши произошло тайное собрание министров и разных влиятельных лиц. По внешнему виду можно было принять его за простое дружеское собрание, действительная же цель его была совсем иной.

Тут находились министры Мехмед-Рушди-паша, Мидхат-паша, Халиль-паша, Рашид-паша и Ахмед-Кайзерли-паша, а также Мансур-эфенди и комендант столицы Редиф-паша. Цель собрания была известна всем, кроме Мидхата и Халиля, так как они не присоединились еще до сих пор к планам заговорщиков. Разговор зашел сначала о последних событиях на театре войны, и Гуссейн-Авни-паша, не колеблясь, объявил, что при настоящих условиях в царствование Абдул-Азиса нечего и думать об успехе.