Между тем Гассан внимательно смотрел на лица присутствовавших. Какой-то внутренний голос говорил ему: вот враги султана.

– Прошу тебя, Гассан-бей, передать его величеству мою глубочайшую благодарность, – сказал наконец Гуссейн, принимая орден.

Только когда Гассан вышел из зала, заговорщики смогли вздохнуть свободно.

– Выслушайте меня, друзья мои, – сказал Мехмед-Рушди, – скрывалось ли шпионство за этой присылкой ордена или это было просто совпадение, но во всяком случае нам надо ускорить наши действия.

– Да, это правда, Рушди-паша, – подтвердил Рашид. – Этого любимца султана и принца Юсуфа надо остерегаться. Я заметил его пытливые взгляды, он нам не доверяет.

– Зачем при дворе эти любимцы, ради которых отстраняют от дел других, более достойных? Что мне в этом ордене, когда я получил его благодаря милости выскочки! – вскричал в бешенстве Гуссейн, бросая орден на пол. – Кто управляет султаном? Этот Сади-паша, из-за которого был отставлен благородный Мидхат-паша, и этот любимец султана, великий шейх Гассан-бей? Клянусь Аллахом, это должно кончиться! И это будет так, если вы все думаете так, как я.

– Да, мы все согласны с тобой! – раздалось со всех сторон.

– Выслушайте мой совет, – послышался голос Мидхата-паши.

– Говори, благородный паша, – сказал Гуссейн. – Мы готовы последовать твоим советам.

– Нам необходимо принять твердое решение, – начал Мидхат-паша. – Не возбудив подозрений, нам едва ли можно будет еще раз собраться. Поэтому я советую обсудить сегодня весь план действий. Кто за свержение султана, тот пусть подойдет ко мне, кто же против, тот пусть останется на своем месте.

Все столпились около Мидхата, даже Халиль-паша присоединился к заговорщикам.

– Хорошо, друзья мои, – продолжал Мидхат. – Свержение Абдул-Азиса, значит, решено. И чтобы не рисковать, мы должны спешить.

– Назначить день или ночь, – сказали заговорщики.

– Скоро будет последнее число мая, пусть оно будет и последним днем власти Абдул-Азиса и его сына.

– Хорошо, мы согласны.

– Мудрое предложение Мидхата-паши принято! – вскричал Гуссейн. – Мудрый баба-Мансур ручается нам за помощь шейх-уль-ислама. Но если нам удастся свергнуть султана, нам необходимо будет докончить дело и не останавливаться на полпути. Что сделаем мы с Абдул-Азисом? Смерть должна сделать трон свободным и успокоить нового султана. Абдул-Азис и его сын должны погибнуть.

Несколько минут продолжалось молчание. Слова Гуссейна, казалось, устрашили всех.

– Отчего вы молчите, друзья мои? – продолжал он. – Вы сделали уже один шаг и останавливаетесь перед вторым? Я повторяю еще раз: Абдул-Азис и его сын Юсуф должны погибнуть. Поручите мне сделать их смерть похожей на самоубийство.

– На самоубийство помешанного, – прибавил хладнокровно Мансур-эфенди.

Мидхат и Халиль взглянули с немым изумлением на бывшего шейх-уль-ислама. Его хладнокровие пугало их; они нуждались в нем для достижения своих целей, но чувствовали тем не менее к нему невольное отвращение.

– Прежде всего должен быть устранен Сади-паша, – продолжал Гуссейн. – Этот новый советник султана и великий визирь стоит у нас поперек дороги. Он должен быть устранен, так как нам никогда не привлечь его на нашу сторону.

– И великий шейх Гассан должен пасть, – сказал Мансур-эфенди.

– Прежде надо подготовить падение Сади-паши, – сказал Рашид. – Дайте султану возможность представить весь ужас грозящего возмущения, подготовленного этим выскочкой, и не пройдет и дня, как великий визирь падет.

– Я предлагаю свою помощь для этого, – вмешался Мехмед-Рушди.

– О, если ты соединишься со мной, никакая сила на земле не спасет Сади-пашу! – вскричал Гуссейн.

– Я тоже готов помочь вам, – сказал Рашид.

Мансур улыбнулся.

– Он будет первым, – заметил он. – За ним последуют султан и все его приверженцы.

Разделив, таким образом, между собой роли в предстоящей кровавой драме, заговорщики расстались.

Выйдя из дома военного министра, Гассан тотчас же поехал во дворец великого визиря. Сади-паша еще работал со своими секретарями. Узнав о приезде друга, он поспешил ему навстречу.

– Я хочу переговорить с тобой наедине, – сказал ему в сильном волнении Гассан.

– Что с тобой? Отчего ты так взволнован? – спросил Сади.

– Нас никто здесь не может услышать? – продолжал Гассан.

– Нет. Ты можешь говорить все.

– Я был у Гуссейна-Авни-паши.

– Ты возил ему орден?

– Да, и я нашел в его доме странное собрание. Знаешь ты о совете министров, происходящем в данную минуту в доме военного министра?

– Нет, Гассан. Но успокойся же, друг мой.

– Знаешь ли ты также, что на этом совете присутствует бывший шейх-уль-ислам?

– Кто?

– Мансур-эфенди!

Сади вздрогнул.

– Как! – вскричал он от удивления. – Мансур в доме Гуссейна-Авни-паши?

– С каких пор на советах министров присутствует комендант Стамбула?

– Редиф-паша?

– Да, и он был там. Выслушай мой совет, Сади, и последуй ему, иначе все погибло. Будет поздно, если мы пропустим эти часы. Надо принять решительные меры. Еще можно все поправить. Ты должен велеть арестовать всех, кто теперь находится в доме Гуссейна-паши.

– Что за мысль, мой дорогой друг!

– Поверь мне, Сади, теперь решается все. В доме военного министра готовится что-то ужасное, я прочитал это на лицах собравшихся.

– Остановись. Ты слишком легко поддаешься мрачным предчувствиям.

– Все погибло, если ты не последуешь моему совету, – продолжал настаивать Гассан и перечислил всех бывших у Гуссейна.

– Но что они могут замышлять?

– Я уверен, что они готовят что-нибудь ужасное, твое свержение, может быть, даже что-нибудь еще хуже. Но время еще не ушло, ты можешь еще все поправить.

– Арестовать первых сановников государства? Какой необдуманный поступок, Гассан! На каком основании могу я дать такое неслыханное приказание?

– Ты велишь арестовать их за государственную измену. Я уверен, что они замышляют по меньшей мере это.

– Что за мысль, Гассан!

– Завтра будет уже поздно. Ты колеблешься, ты смеешься, Сади. Еще раз умоляю тебя, последуй моему совету.

– Гуссейн-паша слишком честен, слишком предан султану, чтобы в нем могла зародиться подобная мысль. Вспомни также о благодарности и дружбе ко мне Халиля-паши.