Последний вариант – им пришлось заставить Ли Вэя выдать мое местоположение – кажется мне совершенно невыносимым. Я стараюсь не думать о такой возможности и двигаться быстрее, чем сматывают канат. Мне удается чуть-чуть выигрывать расстояние, но я понимаю, что надолго сил не хватит. И без того было мучительно трудно подниматься, даже когда мне никто не противодействовал. Сейчас я уже начинаю чувствовать, что проигрываю. Мои ладони – кровоточащие и израненные под превратившимися в лохмотья перчатками – уже несколько раз соскальзывали, я задерживалась, повисая на натянутой страховке и пытаясь снова ухватиться за канат; с каждым разом это давалось мне все болезненнее. Выигранное расстояние начинает сокращаться, и вскоре я почти останавливаюсь на одном месте. Еще несколько мгновений, и меня утянет назад.

Я бросаю взгляд вниз, отчаянно пытаясь найти выход. При свете луны я замечаю широкий каменистый карниз, выступающий из обрыва прямо подо мной. Падать будет больно, но я смогу задержаться и выжить. Что я буду делать потом, пока непонятно, но я либо решусь на это, либо смирюсь с тем, что все мои успехи будут уничтожены, а мой невидимый противник стянет меня вниз.

В следующее мгновение я принимаю решение.

Я выворачиваюсь из свободной петли страховки. Это заставляет меня потерять немного высоты: меня сдергивает по канату вниз. Ну что ж: теперь мне не нужно беспокоиться о том, выдержит ли страховка мой вес. Освободившись от нее, я стискиваю зубы и делаю еще одно отчаянное усилие, поднимаясь вверх настолько, чтобы оказаться над карнизом. Это дается мне с большим трудом, и к тому же теперь мне еще страшнее: ведь у меня больше нет страховки, и теперь, если руки меня подведут, я полечу прямо в пропасть.

У меня едва-едва это получается: едва я оказываюсь над карнизом, как силы меня покидают, и я отпускаю канат, падая на карниз. Однако я все-таки успеваю прихватить с собой страховочную веревку. Вместе с ней я неловко приземляюсь на уступ. Возможность прекратить борьбу приносит огромное облегчение. Правда, оно оказывается очень недолгим: резкое приземление на склон вызывает камнепад. Я прижимаюсь к скале, дожидаясь, чтобы лавина сошла, я молюсь, чтобы карниз подо мной не обрушился.

Когда камнепад наконец прекращается, я долго не решаюсь шевельнуться, боясь того, что может произойти дальше. Мышцы рук и ног ослабели и дрожат от чрезмерных усилий. Глядя вниз, в бесконечную темноту горного склона, я поражаюсь тому, какое расстояние удалось преодолеть. Мне едва удается различить крохотную точку света, которую я принимаю за конечный пункт подвесной дороги: видимо, факел или фонарь держит тот, кто пытался стянуть меня вниз. Я содрогаюсь при мысли о том, что произошло бы, если бы спрыгнуть на безопасное место не удалось.

Конечно, теперь у меня возникли новые проблемы.

В призрачном свете я вижу тот склон горы, над которым стоит наш поселок. Он зубчатый и неровный: там масса опор для рук и ног и мест, на которых можно закрепить страховку. К тому же расстояние составляет только малую долю от того, какое я уже преодолела, и все же мне предстоит справиться с нелегкой задачей. Пока я не в состоянии продолжить путь, как бы мало времени у меня ни оставалось. Сажусь, чтобы передохнуть, и роюсь в мешке в поисках воды и какой-нибудь еды. Перебирая поклажу, я обнаруживаю одну из игровых шашек – генерала – и улыбаюсь. Перед нашим расставанием Ли Вэй хотел дать мне на удачу богиню-сороку. В результате она осталась у него из соображений веса, но, по-видимому, он все-таки захотел, чтобы у меня был хоть какой-то талисман. Я крепко стискиваю в кулаке деревянный кругляш, обещая, что буду достойна его любви. А потом я возношу молитвы всем богам, каких только знаю, в надежде, чтобы для каждого из нас все закончилось благополучно.

Когда я наконец чувствую, что лучше отдохнуть мне в этих условиях все равно не удастся, то готовлюсь к следующему этапу пути – к выходу в поселок. Ли Вэй кое-что говорил мне о том, как мы будем подниматься обратно, так что основные принципы мне известны. Есть страховка, которую я сняла с каната, и с ее помощью я начинаю подъем. Мне удается высоко подбросить веревку и зацепить ее за выступ скалы достаточно надежно, чтобы вскарабкаться выше.

Однако когда я добираюсь до конца веревки, то не нахожу места, чтобы закрепить ее снова. Начало канатной дороги все еще далеко. Теперь мне надо цепляться руками, молясь, чтобы не ошибиться с выбором и чтобы места захвата не рассыпались пылью у меня под пальцами, отправив меня вниз. Как это ни удивительно, все держится, но, когда я наконец уже приближаюсь к концу подъема, раздается шум падающего сверху небольшого камня. В отличие от прошлых разов, мне негде укрыться, и у меня нет страховки, на которой можно было бы откачнуться в сторону. Остается только цепляться за склон и прятать лицо, надеясь, что камнепад меня не заденет.

Несколько острых осколков попадают по рукам и лицу, заставляя вздрагивать. Мне приходится собрать всю свою волю, чтобы просто продолжать держаться, не потерять опоры рук и ног. Когда снова наступает тишина, я медленно поднимаю голову и прислушиваюсь, ловя признаки новых проблем. Их нет, и я прихожу в движение, карабкаясь вверх как можно быстрее, стремясь оказаться наверху. Увидев здание канатной дороги, я готова разрыдаться от облегчения. Я подтягиваюсь на дрожащих руках и хватаюсь за каменный выступ, который позволит мне выбраться на ровную поверхность. Почти мгновенно камень под руками крошится – мне больше не за что ухватиться. Я с криком лечу назад, обратно по склону, в темноту.

Я приземляюсь спиной на карниз, куда спрыгнула вначале. Удар получился настолько сильным, что у меня перехватывает дыхание. Я лежу на месте, задыхаясь и глядя на то расстояние, которое только что потеряла. У меня на глаза выступают слезы, желание сдаться становится почти непреодолимым. Меня охватывают отчаяние и боль, не только за себя, но и за Ли Вэя. Пока я висела на канате, я не могла позволить себе тревожиться за него – мне надо было думать о том, чтобы выжить самой. Сейчас страхи наваливаются на меня. Что с ним? Жив ли он вообще? А еще больнее меня ранит мысль о том, что если бы я просто с ним сбежала, то смогла бы избавить его от такой участи. Правда, тогда я бросила бы Чжан Цзин… Ну и что? Теперь я подвела вообще всех!

«Прекрати, Фэй, – сурово говорю я себе. – Еще не все потеряно. Пусть Ли Вэй тобой гордится. Ты смогла спуститься с горы. Ты намерена на нее подняться. Ты видишь цель. Не сдавайся!»

Шмыгая носом, ощущая боль во всем теле, я все-таки ухитряюсь встать на ноги. Я покрыта синяками, ноют такие части тела, о существовании которых я прежде даже не подозревала, но сейчас не время сдаваться. Стиснув зубы, я повторяю свой последний, трудный подъем наверх. К его концу все руки у меня в крови, а без выступа, на который я рассчитывала в прошлый раз, подтянуться наверх становится гораздо сложнее. Мне приходится рассчитывать только на силы собственного тела – тела, которое и так выжато досуха. Несколько мгновений я пытаюсь подтянуться наверх, но мои мышцы не справляются с задачей. Я застряла и цепляюсь за скалу, прекрасно зная, что, стоит мне чуть ошибиться, я снова рухну вниз на карниз… или полечу еще дальше.