– У Зинаиды Семеновны нет специального образования, она вдова генерала, но смогла образумить жену сына. Семья жила счастливо, была лишь одна проблема. Алена и Глеб хотели ребенка, но он у них не получался.

– Употребление наркотиков калечит репродуктивную систему, – перебила я. – Можно на первом курсе института по глупости покурить пару раз травку, забыть о ней, но потом, лет через десять, лечиться от бесплодия, искренне не понимая, почему ты не можешь стать матерью.

– Глеб нашел диетолога, японца. Когда я пришла, Лукина не было дома, а Зинаида Семеновна не могла вспомнить фамилию врача, – продолжала Тоня. – Что-то вроде Кошко Дави.

– Слушай, мы нащупали связь по крайней мере между Аленой Ваткиной и Колей Иншаковым! – подпрыгнула я. – Андрей, отец мальчика, посадил подростка на особую диету, якобы способствующую развитию творческих способностей. Ее прописал врач-японец.

Тоня вытащила из сумки плоский, как камбала, ноутбук.

– Сейчас попробую прогуглить японца, авось в Сети отыщутся его следы.

– Интересная картина вырисовывается! – продолжала вслух размышлять я. – Смотри, что мы имеем. Бывший водитель трамвая Волков переселился в деревню, питался тем, что вырастил сам, не имел телевизора, читал исключительно книги по самосовершенствованию. Долгое время Леонид Ильич был как все, потом – бац, переменился так, что ушел от жены, с которой прожил в браке много лет. Учительница Вера Мазаева неожиданно увлекалась фитнесом, бегала к тренажерам чуть ли не каждый день. Наташа Миронова, временно подменившая за прилавком магазинчика свою мать, некоторое время назад тяжело заболела и, по словам Клавдии Гавриловны Ивановой, выглядела ужасно, краше в гроб кладут. А лечилась Наталья у некоего диетолога-японца, который составил для нее меню. Потом она внезапно пополнела, похорошела, расцвела. Мать Елены разговорилась с Наташей, пожаловалась на свое состояние и попросила дать телефон врача. Но Миронова отказалась. Мол, японец ей не помог, зато взял много денег, велел покупать дорогущую еду. Наташе не становилось лучше, муж нашел ей другого доктора, обычного, грамотного специалиста. Далее. Андрей Иншаков мечтал вырастить сына гением. Коля отличался трудолюбием, был весьма одарен, но амбициозному папаше хотелось большего. Старший Иншаков начал применять систему питания, разработанную каким-то японцем. Получается, все убитые маньяком придерживались здорового образа жизни. Может, киллер болен и ненавидит тех, у кого нет проблем? В смысле, недугов?

– Ну тогда круг наших подозреваемых сужается до крохотной цифры в сотни миллионов человек, – усмехнулась Тоня, не отрывая взгляда от компьютера. – Навряд ли в России найдется совершенно здоровый индивидуум. Кстати, Ваткиной, как я поняла, сделали какую-то дорогостоящую операцию. Зинаида Семеновна во время нашего разговора сказала: «Преступник убил Аленушку в тот момент, когда мы с Глебом слегка расслабились. Может, и правда господь испытывает тех, кого любит? Нам бы с головой хватило проблем с наркотиками. Ан нет! Невестка рассталась с белым порошком, и тут – бабах, новая беда. Однако мы не дрогнули. Пришлось продать дачу, но ведь речь шла о жизни и смерти, тут уж не до слез по фазенде. Мы в очередной раз сплотились, внушили Алене мысль, что все непременно будет хорошо, она поправится. Врачи спасли Алену. Глеб плакал от радости, впереди открывалась счастливая жизнь. И что? Невестку убивают! За что? Кто виноват?»

Я сделала стойку.

– Ты, надеюсь, поинтересовалась, какие проблемы со здоровьем возникли у Ваткиной?

Грымова оторвалась от экрана.

– Сначала мы беседовали вдвоем. Зинаида Семеновна держалась настороженно, отвечала односложно, пару раз повторила: «Не верю в возможность поимки преступника, много времени со дня смерти Алены утекло». Но я попросила показать фото Ваткиной, и мой расчет оправдался. Зинаида начала комментировать семейные снимки, всплакнула, стала откровенной, и тут появился Глеб. Вдовец был весьма недоволен моим визитом, решил выставить меня вон. Мол, у матери гипертония, ей противопоказано волнение. Я так и сяк пыталась вызвать Лукина на откровенность, но он захлопнулся, как устрица. А уж когда я поинтересовалась, чем болела Алена, и попросила назвать фамилию диетолога-японца…

Грымова многозначительно замолчала, и я поторопила ее:

– Ну, что тот ответил?

– Ты бы видела, с каким выражением сын глянул на мать! – усмехнулась Тоня. – Процедил: «Ты опять забыла принять таблетку», – и пожилую даму как ветром из гостиной сдуло, убежала резвее молодой козы. Лукин взялся за меня, отчитал, как хозяин нашкодившего щенка, только что носом в паркет тыкать не стал: «Как вам не совестно! Мама больна, у нее проблемы с сосудами, а сейчас стоит немыслимая жара. Хотите довести старушку до инсульта? Подчас из-за болезни она несет чушь. Ни к каким японцам мы не обращались. Алене не делали операций. Вероятно, за хирургическое вмешательство мама приняла очистку крови, которая проводилась в клинике. Но в последний раз эту процедуру делали давно. Дачу мы продали, потому что ею не пользовались. Мы не любители пикников, изба являлась любимой игрушкой покойного отца. Вообще-то я не обязан докладывать вам обо всех подробностях жизни моей семьи. Покажите удостоверение! Позвоню вашему начальнику и потребую, чтобы нас оставили в покое».

Я испугалась, что Лукин, не дай бог, свяжется с Алексеем Люпиным, тот узнает про устроенное нами расследование…

– Плохо получится, – согласилась я. – И как ты выкрутилась?

Антонина поморщилась.

– Захныкала, пустила слезу и «призналась», что не имею ни малейшего отношения ни к оперативной деятельности, ни к следствию. Мечтаю попасть на работу в «Желтуху», мне в редакции предложили написать материал на горячую тему, которую я определю сама. Вот я и решила поднять вопрос о нераскрытых убийствах, поэтому пришла к Лукиным.

Я начала собирать крошки с тарелки.

– Надеюсь, Глеб не треснул «корреспондентку» стулом по макушке?

Грымова скорчила гримасу.

– До физической расправы дело не дошло, но ругался он виртуозно, я пополнила лексический запас его афоризмами.

– Значит, Лукин продал дачу… – пробормотала я. – Иншаковы переехали из четырехкомнатной квартиры в двушку. Ксения Петровна сообщила мне о желании мужа отправить сына на учебу в Оксфорд, и я ей почти поверила. Но в конце беседы она горько произнесла: «Коля бы сейчас учился в МГУ, а не лежал в могиле». При чем тут МГУ, если планировался Оксфорд?

– Она наврала, – подытожила Тоня, – деньги собирались не на образование.

– Тогда на что? – задала я сам собой напрашивающийся вопрос.

– И что там такое со здоровьем Ваткиной? Если операция была, то почему это скрывается? – подхватила Антонина.

– В делах есть отчеты патологоанатомов, – сообразила я, – посмотрим и узнаем, чем болели жертвы. Ну, нашла ты что-нибудь про нашего японца в Интернете? Кстати! Похоже, ты хорошо управляешься с компьютером.