моя внешняя помощь зависела от того, выполню ли я свою часть сделки. А именно: вытащить Сина Уайлдера из тюрьмы Даркмор и передать его в руки человека, который подрядился помочь ему бежать. Если я не выполню свою часть сделки, Джером без колебаний меня прикончит.

Прежде чем я могла передумать, я пересекла коридор и подошла прямо к двери Сина. Его глаза голодно расширились при моем приближении, но он не двинулся с места, словно думая, что я исчезну, стоит ему только моргнуть.

— Я настоящая, — яростно прорычала я, протягивая руку, чтобы коснуться его щеки в доказательство.

Син задохнулся, когда моя ладонь прижалась к его лицу. Его рука мгновенно накрыла мою, и он наполовину протащил мою руку через люк.

Я споткнулась и сделала шаг вперед, ударяясь грудью о дверь, а мое сердце подпрыгнуло от неожиданности. Я проклинала его, собираясь вырвать руку назад, но, когда я заглянула в люк и увидела прямоугольник пространства, в котором он застрял на несколько месяцев, я не смогла заставить себя этого сделать. Он был там совсем один. И я знала, каково это, даже если изо всех сил старалась не вспоминать.

Син застонал так, будто это выходило за рамки сексуального желания, он нуждался в этом. Он нуждался в реальном контакте с кем-то так же, как я нуждалась в пробежках под луной. Это была часть него, та, которая умирала от голода, пока он был оставлен гнить в этой клетке.

Я согнула пальцы, проводя ими по бороде, обрамляющей его челюсть, и дрожь пробежала по его коже от простого прикосновения, словно это была самая любящая ласка в мире.

— Меня послали вытащить тебя отсюда, — выдохнула я, глядя на него, пока его вторая рука переместилась, чтобы схватить мое запястье, а его пальцы скользнули под рукав моего комбинезона и заплясали на моей коже, словно он просто не мог насытиться ею.

Я сглотнула комок в горле, наблюдая за ним. Он был огромным, достаточно большим, чтобы быть Драконом, его тело было покрыто мускулами, а темная кожа — татуировками. Его черные волосы были взъерошены, как и борода, и я подумала, что стрижка должно быть была не самым легким делом, когда ты застрял в одиночной камере. Но неухоженный вид его волос только привлекал мое внимание к волевым чертам его лица и свету в его глазах. Как жителю изолятора, ему выдали пару серых брюк и черную майку вместо оранжевых комбинезонов, к которым я слишком привыкла, и разница была ошеломляющей. Он казался инопланетным существом, настолько отделенным от всех нас, что он даже сам не знал, кто он такой.

— Меня нанял твой друг, — надавила я, сохраняя тихий голос на случай, если кто-то из других обитателей изолятора сможет нас услышать, хотя я сомневалась, что это было возможно с теми тяжелыми дверями.

Син долго смотрел на меня, но я не могла понять, значило ли это для него хоть что-нибудь. Джером сказал, что они были близки, как братья, но покерфейс Сина был высшего класса. В его глазах не промелькнуло ни капли узнавания. С таким же успехом я могла говорить о погоде, вместо парня, готового расстаться с небольшим состоянием, чтобы вызволить его задницу из тюрьмы.

— Я никогда не буду свободен, пташка, — пробормотал он в конце концов тем глубоким тоном, который едва не лишал меня рассудка.

В Сине Уайлдере было что-то неоспоримо притягательное, возможно, это пробивался его Орден, а может быть, это был просто он сам.

— Позволю себе не согласиться, — ответила я, возвращая его собственные слова. — Я известна тем, что получаю то, что хочу.

Глаза Сина голодно вспыхнули, и он переместился ко мне, продолжая водить пальцами взад-вперед по коже моей руки, пристально глядя на меня.

— И чего же ты хочешь? — спросил он. — Я могу дать тебе это… мог бы дать, если бы не застрял в форме фейри. Я мог бы стать всем, чего ты желаешь, любым воплощением.

— Как это работает? — спросила я низким голосом, потому что большая часть моего плана зависела от надежды, которую я питала относительно способностей его Ордена, но Инкубы были достаточно редки, поэтому было трудно найти четкие ответы на мои вопросы.

— Одним прикосновением я могу узнать твои самые сокровенные желания, твои самые темные фантазии и воплотить их в жизнь…

— Ага, это здорово и все такое, — пренебрежительно сказала я, и он удивленно поднял бровь. — Но меня больше интересует, можешь ли ты выбирать, какую форму принять?

— Почему?

— Любопытство, — невинно ответила я, снова проводя пальцами по его щеке и вырывая стон с его губ. — Можешь ли ты стать мной, например?

— Ты — моя самая грязная фантазия, так что я уверен, что справлюсь, — поддразнил он, и я прикусила губу, чтобы сдержать улыбку. — Хотя есть несколько анатомических зон, которые не очень-то изменишь…

— Значит, ты будешь выглядеть как я, но у тебя все равно будет член? — спросила я, сдерживая смех.

— Большой, — ответил он с лукавой улыбкой.

В этот раз я действительно рассмеялась, и он резко подался вперед, освобождая хватку на моей руке, чтобы прижаться лицом к щели в двери.

Я удивленно отступила назад, прижимая руку к груди, так как ее продолжало покалывать от воспоминаний о его плоти на моей.

— Черт, как давно я не слышал, чтобы девушка так смеялась, — простонал он.

— Я собираюсь вытащить тебя отсюда, — повторила я уверенно, чтобы заставить его понять, потому что казалось, что он совсем не воспринимал важные части нашего разговора.

— Поцелуй меня, — потребовал Син, его глаза загорелись нуждой.

— Разве ты не собираешься сначала угостить меня ужином? — поддразнила я.

Син зарычал, внезапно оттолкнувшись от люка так, что я больше не могла его видеть. Его шаги стучали по твердому полу камеры, и я наклонила голову, чтобы посмотреть, что он делает.

Он несколько раз прошелся взад-вперед, перебирая пальцами грязные волосы, затем опустился на пол прямо под люком, прижавшись спиной к двери.

Я прикусила губу, потеряв его из виду, но звук его низкого голоса снова привлек меня ближе, и я попыталась разобрать, что он говорит. Но он не говорил, он пел.

— Тик-так, тик-так, тик-так, мышка пробежала по часам28…

— Что ты делаешь? — спросила я, приближаясь к люку, пытаясь его разглядеть.

— Мышка упала… — Син хлопнул руками по металлической двери, и она громко зазвенела, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.

— Син? — надавила я, подходя к двери, обхватывая пальцами край люка, и наклоняя голову, чтобы попытаться его увидеть.

Он просто продолжал петь, полностью игнорируя меня,