«Надеюсь, не гадости».

Аппарат молчал больше минуты. Тишина практически оглушала. А потом раздалось заветное «пилим-пилим». Смс и всего одно слово:

«Ведьма».

Вот же змей! Главное не обидно и в точку. И только я хотела отложить телефон, считая ночной разговор исчерпанным, как прилетело еще одно сообщение.

«Кстати, о ведьмах. Идея использовать твоих родственниц в нашем общем деле, кажется мне удачной».

Вот оно, значит, как. Интересно, что же случилось со времени нашего расставания? Ведь прошло всего несколько часов. Впрочем, наши мнения по данному вопросу совпадали.

«Хорошее решение» — отбарабанила я.

Ну, теперь все! Теперь спать, спать и спать. И… «Пилим-пилим» — пропел аппарат.

«До встречи, Лена».

Таращилась в экран, краснела, хлопала глазами. Надо же, из всех возможных вариантов прощания, на мой вкус, Заречный выбрал самое удачное. И пусть немного банальное, зато не приторное и многообещающее.

— До встречи! — прошептал я, и зарылась поглубже в одеяло.

Глава 17

Воскресенье прошло лениво и вяло. Гриппа наотрез отказалась уезжать в Ведьмин скит, объясняя свое решение тем, что у нее в городе накопилась масса дел. Как же! В былые времена ее оттуда никакими калачами не выманишь. Знала я эту «массу дел», она вот только недавно чешую сбросила. Но один провокационный вопрос все же себе позволила:

— А как же Вельзевуловна?

— А чего ей, рогатой, сделается? Лето, сама прокормится. Ежели чего, Анатольич присмотрит, — весело ответила бабушка.

Врет и не краснеет. Раньше, оставить козу одну больше чем на пару часов ей совесть не позволяла. «Мы ответственны за тех, кого приручили» — говаривала она, цитируя то ли народную мудрость, то ли кого-то из классиков. А теперь выходит уснула совесть, прирученная животинка сама как-нибудь прокормится. Эх, Гриппа, вся ваша с Ядвигой хитрость шита белыми нитками.

С родственницами встречалась лишь за столом, обмениваясь общими, ничего не значащими фразами. Был порыв рассказать о том, что их любимый Заречный периодически спонтанно чешуей обрастает. Причем, по совершенно непонятным причинам. Но рисковать не стала. Ибо с бабушками ухо надо держать востро. Начнешь рассказывать одно, они тут же и про все остальное выпытают. А про поцелуй и кафе очень им рассказывать пока не хотелось. Я сама не разобралась, как относиться к Дракону Петровичу. Тревожил он меня, смущал и волновал.

Погода снова испортилась. Все небо заволокло тучами, и временами моросил мелкий, словно пыль, дождик. Ядвига, поборов поселившуюся в квартире леность, и с трудом оторвавшись от телевизора, на экране которого разворачивались захватывающие события очередного детективного сериала, все же выбралась на улицу. Исключительно до магазина, который находился в соседнем доме. Вернулась недовольная, долго шуршала пакетами, а потом не выдержала и зашла ко мне.

— Мальчики там мокнут. Чайку мы им, конечно, вынесем, но ты бы позвонила этому своему! Грех так над людьми измываться! — выпалил она. Я, признаться, даже не сразу поняла о каком таком «моем-своем» речь идет. А вот когда дошло…

— Это с каких таких пор он моим стал?

— В том-то и соль, что не стал! — почему-то оскорбилась Ядвига. — А будешь ушами своими хлопать, и не станет! Хороших мужиков завсегда первыми разбирают.

— Что-то никто не разобрал вашего расчудесного Заречного, — огрызнулась я.

— Степенные да мудрые так просто вертихвосткам не даются, — парировала бабушка. — Они настоящего ждут, того самого. Звони, говорю, змею! Не зли меня!

— Знаю я, чего они ждут. Прокабелятся до старости, а потом найдут юную деву, чтобы наследником обзавестись!

— А хоть бы и наследником! Наследник любому серьезному мужчине нужен, у которого есть чего наследовать.

— Наверное, — пожала плечами я. Настроение испортилось окончательно, а усилившийся дождь за окном его совсем не улучшил. — Только вот я уже далеко не юная девочка. И звонить я ему не буду! Еще не хватало навязываться. А мальчики твои несчастные за свою работу большие деньги получают. Так что не переживай, на аптеку им, в случае чего, хватит.

— Злая ты, Еленушка, — покачала головой Ядвига. — Не выйдет из тебя хорошей ведьмы.

Промолчала. А сказать хотелось. Внутри так и кипело все. Даже не сказать, а высказать и про тотальный семейный контроль, и о праве на личное пространство, и про мужиков вообще и Заречном в частности. Но я просто отвернулась, давая понять, что разговор исчерпан.

На самом деле, я чувствовала, что и Ядвигу наш разговор расстроил. Вот только идти и мириться, признавая свою неправоту, коей я абсолютно не признавала, не собиралась. Если разобраться, то я вообще жертва домашнего произвола и небрежно наложенного заклятья. В общем, обиженно сопели мы обе: Ядвига у телевизора, а я на кровати, уткнувшись в подушки.

Ближе к вечеру позвонил начальник. Долго извинялся за то, что беспокоит меня хворую, словно не он сам всего тремя днями ранее советовал подстраховаться и исчезнуть с дороги Гольцмана. Теперь же пел совсем иные песни.

— Елена Мирославовна, вы лучший специалист нашей комиссии, и такое серьезное дело я могу поручить только вам. Надеюсь, вы осознаете всю ответственность? Дмитрий Петрович Заречный — человек известный, уважаемый и лично заинтересован, чтобы делами его фирмы занимались вы. Я понятно излагаю?

— Предельно. А почему, собственно, я должна заниматься делами фирмы Заречного? Это вопросы вне моей компетенции. Я могу лишь заниматься вопросами нашей комиссии, в отношении объектов, принадлежащих уважаемому Дмитрию Петровичу.

Возможно, не поругайся я с бабушкой, не стала бы уточнять и акцентировать внимание на ошибках руководства, но ведьма внутри злилась и была весьма обижена. Не конкретно, нет. А так, на весь мир вообще.

— Простите, Елена Мирославовна, я неправильно выразился, но поняли вы все верно. В общем, мне осталось лишь сообщить, что ваша командировка начинается с завтрашнего дня и продлится две рабочие недели. Постарайтесь уложиться в этот срок и предоставить всю необходимую нам для отчета документацию.

— Непременно, — заверила я и с большим облегчением сбросила вызов.

Телефон пиликал несколько раз за вечер, оповещая, что пришли смс-сообщения, но я не реагировала. Точнее, заставляла себя игнорировать и одновременно сгорала от любопытства. Но пойти на попятную, когда предельно ясно высказалась бабушке, я уже не могла, поэтому продолжала тренировать выдержку и силу воли вплоть до того момента, когда сон сморил меня окончательно.

Утром я очень быстро, но тщательно привела себя в порядок, выбрав бежевый брючный костюм. Волосы собрала в свободную косу, а с макияжем решила не заморачиваться. Пара взмахов кисточкой с тушью по ресницам и нейтральный блеск для губ. Некого мне охмурять. Кому нужно, и так разглядят.