— Значит, преуспел больше всех?

— Да уж, — вставил Уилл, и его несимметричная улыбка согрела Антигону до мозга костей.

— Вы помните свое обещание? — обратился к ней Томас. — Поездить со мной завтра и показать вашу кобылу. Вы любите охотиться, мисс Антигона? На лис?

— Я несколько раз бывала на охоте в Торнхилле. Но Торнхилл не слишком одобряет присутствие леди.

— Вы могли бы поохотиться в Дитчаме, правда, Джеймс? — Перегнувшись через Уилла, Томас обратился к самому старшему брату. — Ты ведь завтра едешь на охоту, Джеймс? Леди там бывают, даже если не во всем участвуют. Это будет одна из последних, если не последняя охота в сезоне. Мама позволит мне ехать, если ты поедешь.

— Вероятно, нет, — ответил Томасу Джеймс и повернулся к Антигоне. — Олдридж не любит поражений. И если он видел вашу кобылу, я удивлен, что он не попытался купить ее у вас.

Антигона почувствовала, как теплая радость дня несколько остыла.

— Почему вы так говорите?

— О, он жадный тип, — пренебрежительно махнул рукой Джеймс. — Всегда хочет заполучить то, что есть у других, независимо от стоимости, как чванливый школьник, хотя он немного староват для этой роли. Когда бы я ни встретил его, правя экипажем или верхом, он всегда делает мне предложение. Возможно, у него какой-то дух соревнования со мной или, скорее, с моим отцом. Держу пари, что Олдридж захочет перекупить у вас кобылу. Помяните мое слово.

— О да, — кивнула Антигона, наконец увидев дело так, как оно обстоит. — И вы совершенно правы. Думаю, он уже сделал предложение по поводу кобылы. Но она ни сейчас, ни в будущем не продается.

Уилл собирался подняться рано. Он хотел провести тихие часы раннего утра за работой, написать необходимые письма, чтобы повысить свои шансы получить назначение на судно. И чтобы невзначай оказаться готовым, на тот случай, если Престон решила принять предложение его брата поохотиться. Однако, несмотря на все свои благие намерения, Уилл проснулся поздно. В два часа ночи он еще разглядывал потолок, а потом уснул мертвым сном и проспал до самого завтрака.

Но в эту ночь ему по крайней мере снилась влекущая к поцелуям Престон, а не призраки погибших товарищей, которые обычно преследовали его.

Когда Уилл наконец проснулся и обнаружил, что половина утра уже прошла, он быстро смыл сон с лица и отправился бродить по, казалось, пустому дому, пока не нашел в кабинете погруженного в работу Джеймса.

— А, вот и ты. — Старший брат хмуро взглянул на Уилла поверх груды расходных книг. — Очень мило, что ты присоединился к нам.

— Извини, — провел рукой по волосам Уилл. — Я никак не привыкну к течению времени на суше. Я не могу бодрствовать или спать дольше четырех часов подряд. Что касается еды, завтрак, как я понимаю, я пропустил, но, думаю, кофе у тебя здесь найдется?

Джеймс потянулся назад и дернул шнурок звонка.

— Четыре часа? Это все, что у тебя было на флоте — четыре часа сна?

— Система несколько сложнее, но суть верная. Четыре часа на вахте, четыре часа свободен. Час за час. Это основной режим.

Уилл уселся в кресло, пока Джеймс отдавал распоряжения явившемуся по его вызову лакею.

— Очень горячий кофе для коммандера Джеллико, Роберт.

— Слушаюсь, сэр.

Когда лакей отправился в кухни Даун-парка, Уилл переключил внимание на брата.

— Спасибо. Рад видеть, что Томас не убедил тебя уклониться сегодня утром от твоего долга. — Вчера в карете Уилл поймал себя на едва ли не братоубийственных чувствах, когда его братья строили планы поохотиться с Престон, планы, в которых он не мог принять участия. От недавней поездки на лошади он чувствовал себя разбитым. Он давненько не сидел в седле и сомневался, что обладает достаточными навыками, чтобы не свернуть себе шею, вздумай он принять участие в этой чертовой охоте. — Я так понимаю, он мается над уроками?

— Хм. Не знаю. Я не видел его за завтраком. Но я поднялся рано, доделать то, что пришлось отложить вчера, чтобы я мог поехать с тобой к руинам. — Джеймс привычным движением переложил бумагу из одной стопки в другую. — Думаю, я мог бы сегодня днем съездить с визитом в Редхилл, если ты не возражаешь составить мне компанию. На этот раз в быстроходном экипаже, а не в этом тихоходе-кабриолете.

— Тихоход? Черт побери! — Уилл взглянул на брата. — Тебе повезло, что у меня под рукой нет кофе, иначе я смахнул бы с тебя спесь и показал, какой я тихоход.

— Побереги свой пыл. Вот кофе.

— Спасибо, Роберт. Добрый человек. — Уилл отпил большой глоток обжигающего бодрящего напитка. — Ааа… Блаженство. Вот так-то лучше. Значит, поездка в Редхилл. Я так понимаю, красивая мисс Престон пришлась тебе по вкусу?

— Чудесная девушка. Я получил большое удовольствие в ее обществе. — Джеймс, казалось, снова занялся счетами.

Уилл не упустил возможности съязвить:

— Насколько большое?

Брат пронзил его взглядом.

— Я же не спрашиваю, что ты делал с мисс Антигоной в поместье Каудрей, и не допытываюсь о мотивах, по которым ты организовал эту поездку.

— Это не я признался, что ищу жену.

— Если я и признался, пожалуйста, оставь меня в покое.

— И не надейся. — Уилл положил ноги в сапогах на край стола Джеймса. — Ты должен меня просветить. Признаюсь, я удивлен. Не думаю, что я за весь день услышал хоть два слова от мисс Кассандры.

— Она сказала гораздо больше двух слов. — В голосе Джеймса появилось восхищение. — Даже если она застенчивая и помалкивает, это не свидетельствует о том, что она необщительная. Она много может сказать и без слов, если дать себе труд присмотреться внимательнее.

— Расскажи.

— Я видел ее мысли в глазах, в открытом выражении лица столь же ясно, как если бы она высказала их, не будь она такой застенчивой и скромной. Она замечательная. Чудесная девушка.

— Достаточно чудесная, чтобы когда-нибудь стать графиней?

— Достаточно чудесная, чтобы серьезно над этим задуматься. — Джеймс оставил всякие попытки работать. — Ты прав, она немногословна. Но я должен признать, что для меня необычно общаться с молодой леди и не чувствовать, что мне постоянно поддакивают или, хуже того, лгут. Стоит мне посмотреть на какую-нибудь леди больше двух раз, а мне приходится смотреть на всех них и больше, как она вдруг начинает говорить то, что я, по ее мнению, хочу услышать, а не то, что она думает на самом деле, если она вообще думает. — Он отбросил перо в редком проявлении досады и откинулся на спинку кресла. — Это имеет какой-нибудь смысл?

— Это просто ужасно. — Уилл представить не мог, чтобы Престон высказывала ему то, что он хочет слышать. Она поступала как раз наоборот, причем с захватывающей дух регулярностью. — Да, это тяжкий груз оказаться в такой ловушке.